осмотрел костюм и галстук Декера. – Я слышал, что ты совсем съехал вниз. Моя информация неверна?
– Я был намного глубже, чем сейчас.
– Вы с Мэри были отличной командой. Чертовски печально.
– Это все чертовски печально, верно?
Миллер скомкал пустой бумажный стаканчик:
– О чем вы говорили с Леопольдом?
– Если хочешь взглянуть, у меня есть записи.
Миллер ослабил галстук:
– Я бы предпочел услышать, прямо от тебя.
– Он странный парень.
– Если он хладнокровно убил троих человек, я бы сказал, что он очень странный. Надеюсь, что таких людей всегда будут считать «очень странными», как бы ни портился мир.
– Он кое-что знает о преступлении, но ничего сверх того, что можно было вычитать в газетах. Или…
– Или что? – быстро спросил Миллер, взгляд его голубых глаз не отрывался от лица Декера.
– Или услышать от кого-то, кто знает намного больше подробностей этого преступления.
– То есть от человека или нескольких человек, которые действительно это сделали?
– Ты считаешь Леопольда нашим парнем?
– Я его ничем не считаю. Пока я знаю только, что ранним утром он пришел в участок и признался. Что еще?
– Он служил в ВМФ, – сказал Декер. – Я заметил татуировку, а потом он сам признался, что служил. Скорее всего, Себастьян Леопольд – его ненастоящее имя. Проверка в Минобороны скажет, кто он на самом деле. У парня на шее опухоль. Не похоже, что болезненная. Но, возможно, это рак. Он терялся в некоторых значимых подробностях места преступления…
– Например?
– Например, он не помнил, с какой стороны коридора была первая спальня. Я предложил вариант слева. Он согласился. На самом деле, она была справа. Возможно, это не ахти что. Но потом он сказал, что застрелил Кэсси, когда она еще спала, и тут же передумал – сказал, что она уже проснулась. Стреляли в упор. И я не представляю, как он мог это сделать, если она проснулась, кричала и, возможно, сопротивлялась ему. Ее нашли на полу. Думаю, он это помнил и соответственно изменил рассказ. И не упомянул какие-либо другие… действия.
Миллер кивнул. Он точно знал, на что намекает Декер.
– Продолжай.
– Парень немного скрытничает, но у него винтика не хватает. Вроде как то есть, то нет. Не думаю, что у него хорошо с памятью. Кроме того, он наркоман. На руке свежие следы уколов.
– Дальше.
Декер уже решил: он не станет рассказывать все, что выяснил или о чем додумался. Инстинкт подсказывал ему придержать кое-что в запасе и посмотреть, как пойдут дела.
– Он сказал, что я оскорбил его в «Севен-илевен» по соседству. Он не сказал, работал он там или нет. Похоже, вам, ребята, он сказал то же самое… Ладно, «Севен-илевен». И что? Я всегда ездил туда на машине. Ни разу не пришел пешком. У него машины нет. Но он сказал, что проследил за мной до моего дома. Так как же он это сделал? И еще одно: я ни разу в жизни до сегодняшнего дня не видел этого парня. А я бы запомнил, если б у кого-то были со мной проблемы.
