style="font-size:15px;"> Из-за двери слышалась печальная музыка. Он прислонил к двери ухо и прислушался. Что-то знакомое. Женя напряг память. Ага… «Реквием» Моцарта. Ольга что-то говорила об этом. Сердце Васильева стало вдруг распухать в груди.
– Ольга! – крикнул он. – Ольга, открой!
И тут он уловил запах газа.
Разбежался и ударил в дверь плечом. Что-то хрустнуло в раме. Снова разбежался и ударил всем телом. Потом еще. Дверь распахнулась. Женя бросился на кухню. Его окатило волной газа. Увидев лежащую на полу Ольгу, он рванул на себя ручку окна. Одна створка открылась, но вторая не поддалась – не пускал закрашенный насмерть шпингалет. Васильев грохнул по стеклу кулаком. Зазвенели и посыпались осколки. Порезанная рука оплыла кровью. Холодный влажный воздух ворвался в квартиру, но Жене показалось этого мало. Он схватил Ольгу на руки и поволок на улицу, задыхаясь от тяжести и пару раз уронив тело. Наконец вытащил, уложил ее на скамейку перед подъездом и принялся трясти и хлестать по щекам.
Привлеченные звоном разбитого стекла и шумом на лестнице, в окна стали выглядывать соседи.
– Что случилось? – спросил какой-то лысый мужчина.
– Вызовите «Скорую»! – крикнул Васильев. – Человек умирает! Вызывайте быстрее! – поломанный голос его срывался.
Васильев стоял на коленях возле Ольги, гладил ее по мертвым остывающим щекам и стирал капли дождя. А над ним, вырываясь из разбитого окна на третьем этаже, плыли звуки моцартовского «Реквиема». Возвышенные и земные.
«Адюльтура»
Дома пахло грехом. Майорский китель с желтой нашивкой за ранение висел в прихожей, как музейный экспонат. Хозяин квартиры – молодой бездетный супруг лейтенант Валериан Волк – почувствовал, что голова наполняется раскаленной плазмой и распухают виски. Он толкнул дверь комнаты, и комната, как парилка, окатила Волка жаром любовных флюидов и ветром форсированных дыханий.
Волчий взгляд магнитом приклеился к смуглой мужской заднице, с белым шрамом на правом полушарии, которая барахталась меж полных и бледных ног Ольги. Валерианова жена Ольга полулежала поперек старого дивана, принесенного солдатами своему взводному со свалки соседнего немецкого городка. Глядя на внезапно нарисовавшегося в дверях мужа, Ольга захлебнулась вдохом и дернула желтой ступней. Тут же повернулось к Волку влажное от сексуального труда лицо стоящего на коленях майора Хафизова, заместителя начальника политотдела учебного полка, где служил Валериан. Жгучий глаз хафизовского профиля заморгал в страхе.
Ошпаренный кипятком диванной сцены, Волк грохнул дверью и выскочил на улицу, мокро-холодную от осени. Волка ждал грузовик из батальонного хозвзвода. Валериан запрыгнул в кабину и скомандовал усталому задремавшему водителю: «Гони!» Сердце Волка захлебывалось и разбивало грудь.
По дороге в полевой лагерь некурящий Валериан выкурил три термоядерные сигареты «Волна» из оранжевой, как очищенная
