style="font-size:15px;"> – Это будет пьянка, – мотнула головой Феликсовна. – Нужно с тостом.
– Тогда, – Васильев секунду подумал, – за возвышенное и земное. – Французский минор из магнитофона настраивал на подобный тост.
– В каком смысле? – Ольга подняла стакан.
– Не за роман о Моцарте, конечно, – быстро скорректировал курс Женя. – За то, чтобы было у нас побольше возвышенного, поменьше земного…
– Что ж, за это выпить можно. – Феликсовна протянула стакан и чокнулась с Васильевым. Выпила одним глотком, по-мужски, не скривившись. Лишь глаза наполнились влагой. – Ешь, пока горячая!
– Кстати, ты читаешь про Моцарта, потому что другое чтиво под руку не попалось?
– Нет, мне очень нравится его музыка. Особенно «Реквием». У меня дома есть пластинка. Ты слышал когда-нибудь «Реквием»?
– Конечно… Опять ты спрашиваешь так, будто современные офицеры кроме Газманова никого не знают.
– Да ладно тебе обижаться. – Ольга улыбнулась. – Сам знаешь, что я почти права…
– Я впервые вижу тебя «не по форме» одетой. – Женя решил переменить тему. – То есть не в белом халате, а в «гражданке». – Он стал есть, почти не прожевывая, обжигаясь раскаленной картошкой.
– Ну, и как? – спросила Ольга, орудуя вилкой, и при этом не выразила на лице любопытства.
– Тебе очень идет это бежевое платье. Наверное, вообще идут все цвета янтарной гаммы. Но особенно мне нравятся эти деревянные пуговицы. Я люблю все натуральное, не синтетическое.
– Особенно людей. – В глазах Ольги сверкнула ирония.
– Да, людей особенно. – И Васильев налил по второй. – Ну, что: выпьем за то, чтобы у нас все было настоящее, не искусственное?
– Только у нас? – Феликсовна хитро улыбнулась.
– Остальные меня в данный момент не волнуют. – Женя выпил.
– Я не знаю, честно говоря, что у нас с тобой может быть настоящего, поскольку перспектива не просматривается, но выпить выпью. – И Ольга сделала один глоток из стакана.
– А ты поменьше о перспективах думай, – закурил Васильев, выпустив густое облако дыма. – Такое время настало, Феликсовна, что одним днем жить нужно. Вот здесь, например, на этой войне непонятной: сегодня живой-здоровый, а завтра или труп, или калека. Какая, к черту, перспектива?!
– Ну-ну, – настроилась слушать дальше Ольга.
– Ты думаешь, я сейчас философию своей жизни тебе нарисую? – серьезно говорил уже расслабившийся от водки Женя.
– Надеюсь, – улыбнулась Феликсовна.
– Не хочу тебя утомлять. Надо проще.
– Будь проще, – хмыкнула Ольга и закольцевала банальную фразу: – И люди к тебе потянутся.
– Все люди мне не нужны. Кто-то один нужен. – Музыкальный плач французов толкал Женю на откровенность.
– Я так понимаю, что в настоящий момент это Феликсовна. – Ольга демонстративно направила взгляд в потолок.
– А почему
