слова:
– Понимаю. Там сейчас милиция занимается. Машину засекли две свидетельницы, объявлена операция «Перехват». Все посты ГАИ получили ориентировку – вполне возможно, что машина с похитителями будет перехвачена.
– Какой марки машина?
– Пока не знаю, это все у ГАИ. Один из гангстеров убит – Агафонов постарался. Лежал рядом с Агафоновым, там же, у ворот детского сада.
– Гангстер… Слово-то какое откопал, – Белозерцев, словно бы обжегшись, подул на пальцы, – совок пятидесятых годов!
– Я не понимаю, чем вы недовольны, Вячеслав Юрьевич!
– Всем недоволен, всем! – Белозерцев в упор, не мигая, посмотрел на Высторобца. – А как вы на моем месте… вы всем бы были довольны? – Белозерцев повысил голос. Почувствовал, что вот-вот сорвется. Беря себя в руки, сделал безнадежный жест: – А!
Слишком много было сокрыто в одном этом слове, в одной буковке, в коротком обреченном «А»! – Высторобец почувствовал опасность, вздохнул.
– На меня вы всегда можете рассчитывать, Вячеслав Юрьевич!
– А толку-то?
Белозерцев был прав: в конце концов Высторобец отвечал за безопасность фирмы, всех ее сотрудников, прорехи в его службе наносили удар сразу по всему хозяйству, по всем сотрудникам – по всем без остатка, – а с другой стороны, Белозерцев сам виноват, сам допустил то, что произошло – ведь он-то все время держит нос по ветру, поэтому при малейшем запахе, при первых признаках опасности он мог запросто увеличить число охранников, прикрепить к Костику кроме Агафонова двух, трех, а то и четырех человек… Мог, да не сделал. Так что нечего придираться к Высторобцу.
Он с ненавистью глянул на Высторобца, хотел запустить в этого главного конторского Андропова чем-нибудь тяжелым, прокричать ему в лицо, чтобы шел отсюда на все четыре стороны и никогда больше не возвращался – нечего таким криворуким охранникам делать в «Белфасте», но сдержался, хотя внутри у него все перекрутило нервной болью, произнес тихо, бесцветно и непонятно:
– Сидорака!
– Чего-чего? – взгляд у Высторобца сделался неожиданно старческим. Белозерцеву сделалось еще больше жаль Высторобца и он движением руки выпроводил его из кабинета.
Жил в белозерцевском подъезде слесарь по фамилии Сидорока – специалист широкого профиля, как он именовал себя, этакий слесарь по металлу – по хлебу и по салу. За что ни брался этот специалист, все у него оказывалось безнадежно испорченным – починить потом было уже невозможно. Если он брался за велосипед, то руль у велосипеда в результате оказывался почему-то сидящим в гнезде большой звездочки и на него была накинута цепь, на месте заднего колеса зияла выбитым стеклом фара, в водопроводном кране уже никогда не появлялась вода, а отремонтированный электровыключатель заклинивало так, что его можно было только сломать либо сорвать со стенки, но никак не перевести из одного положения в другое. Кривые Сидоракины руки обладали удивительной способностью…
Сидоркой был в таком разе и долговязый
