ко мне? Так?
Долговязый парень в клетчатой рубашке и простых джинсах «мосшвеевского» производства, сидевший за приставным столиком, склонил голову:
– Так, товарищ генерал.
– Каким же образом они меня засекли, а? Как прослушали разговор?
– С этим мы разбираемся. Думаю – разберемся. Не сразу, но разберемся, товарищ генерал. На телефонном узле уже работает техническая группа.
– Сколько человек?
– Двое.
– Сегодня разобраться нельзя?
– Дайте немного времени. Если бы это была спецсвязь, тогда бы дырку нашли скоро, но вы-то говорили через город, а там дырка на дырке, сплошное решето, и через какую щель утекает вода – сразу не определить. Но наши работают, и работают быстро и аккуратно – комар носа не подточит.
– Вода, – хмыкнул Зверев, – тоже мне сравненьице! Это что же, я – производитель воды? Ладно, даю вам сутки, завтра в одиннадцать ноль-ноль доложите. А теперь вот это, – генерал показал на магнитофон и нажал пальцем на клавишу. Из черной пластмассовой щели резво, с коротким клацаньем выскочила кассета. – Засекли автора?
– Занимаемся, через пятнадцать минут буду готов доложить.
– Хорошо. А голос-то какой… Слышали, майор? Будто через задницу говорит. А в заднице – железные зубы.
– Желудочный голос.
– Все равно. Он что, использует какую-то хреновину, техническое приспособление, чтобы голос так звучал?
– Не думаю. Все природное.
– Ничего себе природа! – тоном, полным холода, проговорил Зверев. – То кошки с шестью ногами рождаются, то рыбы без глаз, то человек с желудочным голосом. Двадцатый век, будь он неладен. М-да, оч-чень характерная примета – этот голос. Не надо никакой идентификации, голос – как фотокарточка, ни с кем не спутаешь, – Зверев побарабанил пальцами по столу, потом снова загнал кассету в магнитофонный зев, ткнул мизинцем в клавишу, послушал, остановил магнитофон. – Через пятнадцать минут жду вас на доклад, майор.
20 сентября, среда, 11 час. 20 мин.
Ирина Белозерцева дрожащими руками накапала валокордина в стакан с холодным пузырящимся нарзаном, выпила, опрокинулась на постель, покрытую тигровой шкурой. Шкуру эту муж когда-то привез из Кении, где он успешно продавал российский алюминий, – валокордин не подействовал, по ее щекам снова густо потекли слезы.
– Ко-остик! – прошептала она, кривясь ртом. – Ко-остик!
Голос ее растворился в гулкой тиши комнат. Ирине сделалось страшно. Стараясь успокоиться, унять дрожь, она разжевала таблетку валидола, еще какое-то заморское снадобье – розовую овальную пилюлю, прописанную домашним врачом без всяких рецептов, она даже не знала ее названия, сладкую на вкус, подумала о том, что похищение Костика – наказание за грехи. За ее грехи. Ну зачем ей нужен был Олежка? И не так он красив, не так остроумен, не так талантлив – обычный пустой безденежный
