связи, знакомства начинаются со знойного Юга – это самое распространенное, там все завязывается легко, все кажется романтичным, влекущим, все припахивает сладкими соблазнительными фруктами и морем, – впрочем, серьезных продолжений у южных романов почти не бывает, у Белозерцева и Вики такое случалось не раз, ни один роман не стал заметным. У других – со встречи на какой-нибудь московской пирушке, у третьих – с полета по служебным делам в Носоноговск либо в Нижнепупинск с прилегающим к нему Нижнезадовским геологическим месторождением или что-нибудь в этом роде, когда кресла женщины и мужчины оказываются рядом и сближение происходит в дороге, у четвертых – со спектакля в престижном столичном театре – Большом или Малом, куда ходит избранная публика, у пятых и шестых – еще как-то… Можно вообще подойти к хорошенькой девушке на замызганной, истоптанной поросятами улице города Курицына и спросить: «Девушка, вы не подскажете, как проехать к станции метро “Кропоткинская”?» А девушка эта вообще никогда в жизни не видела метро, только читала о нем в книжках… И совсем неважно, что она ответит – пусть это вообще останется за пределами сознания, главное то, что она обязательно обратит внимание на человека, задавшего ей нелепый вопрос. Ну а дальше – дело техники.
Примерно так и Белозерцев познакомился с Викой.
Он увидел ее, одетую во все белое – в белом костюме, в белых лаковых туфельках, с белой сумочкой, небрежно повешенной через плечо, стоящую около высотного здания на Смоленской площади, не сдержался и подошел к ней:
– Девушка, скажите, из какой вы сказки?
Он не помнит уже, что она ответила, да и неважно это было, как и в случае с прекрасной обитательницей города Курицына, важно, что она обратила на него внимание, серые умные глаза ее сделались удивленными, она сощурилась, будто смотрела на Белозерцева сквозь прицел, и он почувствовал, как в лицо ему ударил ветер «Сейчас ведь сбросит со скалы вниз, – невольно подумал он, – в море, в волны, на съедение крабам и рыбам. Нет бы подумать, прежде чем спрашивать, из какой сказки, – надо ли это ему или не надо? Но, с другой стороны, «царь он или не царь, тварь дрожащая или право имеет, быть или не быть?» – и чего раздумывать, когда она может развернуться и исчезнуть! На размышления не оставалось времени…
В нашей жизни все оставляет след – даже самая малая обида, полученная в детстве, всякая крохотная боль, оставшаяся от пореза или щепки, всадившейся в ладонь, всякое поражение, в том числе и мимолетное, и Белозерцев приготовился к поражению, к тому, что с этим поражением в нем умрет часть его самого, улыбнулся виновато… Он умел «держать образ», как принято говорить в театре, быстро становиться самим собой… Глаза девушки дрогнули, помягчели, она сделала неопределенный жест.
– Через пять минут скажу, из какой я сказки, – наконец проговорила она.
– Я могу подождать?
– Конечно.
Его удивило слово «конечно» – она не должна была его произносить, но произнесла, вот ведь как, – удивили тон, окраска голоса, которым она говорила, в этой женщине имелась некая манящая
