к пострадавшим, на ходу вынимая экстракторы с большими дозами стимуляторов.
Между тем Ранжан тоже пришел в себя и поднялся на ноги, смущенно улыбаясь.
– Приобретенные навыки, так их разэдак… – сказал он, смахивая с новенькой робы прилипшие травинки.
– Ничего, это хороший навык. Лучше лишний раз мордой в землю, чем попасть под разделку, – сказал Брейн.
– Согласен с тобой, камрад, – кивнул канзас.
– Одного я не могу понять, как ты сиганул в траву, когда еще не только видно, но даже слышно этих штурмовиков не было? – удивился Брейн, оглядываясь и замечая, как то тут, то там к медблоку торопливо катят коляски с теми, кто был совсем плох.
– Я и сам не знаю, – пожал плечами канзас, также следя за беготней санитаров. – Меня ребята в роте всегда индикатором звали. Если я мордой в грязь, так от меня волной и все остальные. А удар, прикинь, секунд через двадцать приходит. То есть некоторые уже бошки поднимать начинают, чтобы меня таким-то образом обозвать как паникера, и тут – бабах!
– Хотел бы я служить с тобой в одной роте, – улыбнулся Брейн. – Так чего там с процентом потерь?
– С процентом потерь ты сам видишь, – и канзас кивнул на разбегавшихся санитаров с каталками. – Пара процентов не выживает вовсе.
– Большие потери.
– Большие.
– А нельзя использовать какой-то другой способ, не такой…
– Варварский? – закончил фразу канзас и засмеялся. Брейн тоже улыбнулся. Действительно смешно получилось.
– Да, можно везти бойцов и обычным способом, с прыжками первого порядка. Когда и овцы, и волки – ну ты понял. Однако чем дальше от Метрополии, тем реже прыжковые терминалы, а потому приходится тащиться со скоростью каких-то орбитальных транспортов. А это полгода минимум. А то и больше. На одни харчи изведут денег – ужас просто. А еще пассажиров нужно обогревать, давать им кислород, очищая углекислый выхлоп, я уже не говорю о каких-то развлечениях, чтобы у них депрессии не возникло. Ну и так далее. С «белой глиной» экономия набегает в сотни процентов – кто против такого решится протестовать?
– Только сумасшедший, – подвел итог Брейн.
– Вот именно, – согласился Ранжан, и они ступили на крыльцо своего корпуса.
После возвращения с ужина Брейн почистил зубы и лег спать – он чувствовал накатывающую слабость. А когда проснулся утром, оказался в комнате совершенно один – кровати канзаса и гоберли были заправлены чистым бельем.
Поскольку приближалось время завтрака, Брейн принял освежающие процедуры, оделся и направился к столовой, прислушиваясь и ожидая еще услышать голос Ранжана, однако все больше убеждался, что теперь его нового знакомого здесь уже нет. Мало того, количество прибывших было на четверть меньше, чем в прошлый прием пищи.
К обеду контингента было уже меньше на треть, а к ужину – наполовину. Брейну то и дело попадались посыльные, сновавшие между корпусами, за которыми потом выбегали где-то двое, где-то трое бойцов. А то и целая вереница.
Они убегали
