на прихожан: князь А.И. Барятинский пишет матери из Москвы в дневнике от 21 декабря 1830 года: «За завтраком беседовали до 11 и только потом пошли в церковь… с надеждой услышать там пение артистов театра, которые полюбились нам за их красивые голоса и исполнение, но, к сожалению, артистов мы не застали»[67]. Светской даме важно было поддерживать образ ревностной прихожанки[68]. В.А. Инсарский, рассказывая о сестрах упомянутого князя А.И. Барятинского – Ольге Ивановне и Леонилле Ивановне, – пишет, что они были очень религиозны: первая по шесть раз причащалась Великим постом, а вторая перешла в католичество[69]. Соученик будущего императора Александра II, граф И.М. Виельгорский в своем дневнике высказал весьма распространенное отношение к православной церкви: «Я вообще не имею большой веры в обрядах церковных, хотя некоторые считаю необходимыми. Мне кажется, что наша церковь имеет много варварского»[70]. После путешествия по России ему особенно стало противно почитание мощей и монашество. При этом он искренне верил в Бога, исповедовался и причащался[71].
В большинстве домов иконы находились в специально отведенных для молитвы комнатах (образных) или в спальнях. Тем самым подчеркивалось, что вера и светскость плохо совместимы: религия относится к сфере личной жизни, ее демонстрация неуместна в гостиной.
Можно четко проследить закономерность: чем дальше по своему положению дворянская семья отстояла от высшего света, тем более традиционным, даже патриархальным был ее жизненный уклад. Разумнее велось хозяйство, за детьми устанавливался более строгий контроль, большее место в жизни семьи занимала религия. Публицист С.О. Бурачёк в повести «Герои нашего времени» (полемической по отношению к роману Лермонтова) показывает (несколько утрированно), как сложно, практически невозможно было соединить требования православной религии с условиями жизни высшего света. Соблюдение постов, посещение богослужений, скромность в одежде при частом присутствии на балах были весьма затруднительны[72]. И все же в дворянском обществе поощрялась скромность, в присутствии женщин были табуированы вульгарные выражения.
Князь Е.Н. Трубецкой писал, что идеал древнерусских подвижников – внутреннее объединение всех существ в Боге[73]. А.С. Хомяков так сформулировал идею соборности: «единство по благодати Божией, а не человеческому установлению»[74]. Вследствие постепенного обмирщения сознания и культуры идея объединения людей, основанная на любви к Богу, трансформируется в идею объединения людей по сословному признаку, по близости культурного уровня, стилю жизни. С другой стороны, идея соборности постепенно переносилась на понятие «дом»: все проживающие под одной крышей были объединены в единое целое, от главы семьи до детей крепостных. Именно такая «соборная семья» в глазах традиционно настроенного дворянства являла собой всю полноту бытия[75], отражая представления об идеальной жизни.
2. Две столицы и провинция
НИОР РГБ. Ф. 19. Барятинские. Р. 2. П. 34. Д. 2. Л. 65. (Пер. с фр. М. Власовой.)
Как генеральша Рытова, у которой было свое место в храме. См.: Каменская М.Ф. Воспоминания М.Ф. Каменской // Исторический вестник. 1894. Т. 55. С. 55–56.
Инсарский В.А. Записки Василия Антоновича Инсарского. СПб.: Изд-е редакции «Русская старина», 1894. Ч. 1–2. С. 248.
Цит. по: Лямина Е.Э., Самовер Н.В. «Бедный Жозеф». Жизнь и смерть Иосифа Виельгорского. Опыт биографии человека 1830-х годов. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 293.
НИОР РГБ. Ф. 48. Веневитиновы и Вьельгорские. П. 52. Д. 1. С. 147.
Бурачок С.О. Герои нашего времени // Маяк. СПб. 1845. Т. 19. С. 1–104, 105–205.
Трубецкой, кн. Е.Н. Умозрение в красках. Вопрос о смысле жизни в древне-русской религиозной живописи. М., 1916. С. 12.
Хомяков А.С. Полн. собр. соч. Прага, 1867. Т. 2. С. 217.
Евдокимова Е.А. Семья как этико-философская реальность: На материале русской литературы XIX века: монография… канд. философских наук: 09.00.05. СПб., 2002. С. 162.
