но не очень много. Есть интерес у россиян именно к недвижимости, а шведы, те землю прибирают к рукам. За последний год активизировались. ЕС помощь оказывает – пятьсот евро за гектар. Скосить надо траву хотя бы раз за лето, и получай евры за гектары.
– Ну, землю в корзинке в Швецию не увезёшь. Придумают какой-нибудь закон и вернут опять землю в оборот. Первый раз, что ли. Задним числом с ног на голову переворачивать.
– Пока банки у шведов, они купят всё и всех.
– Может, пора шведский сделать вторым языком? А то тут ураган нагнали с референдумом по русскому языку. В самой Швеции девяносто процентов народа говорит на английском и вообще нет государственного языка.
– Ты что! Нацики с ума сойдут! Да и команды из Брюсселя пока не было. Может, в перспективе?
– А как же вы в частные владения попадаете? Со своей аппаратурой?
– По-тихому. Просачиваемся. Под видом случайных прохожих. Панамка, шорты на лямочке, сачок на плече – юный натуралист! Стоящее дело.
– Специфический рынок.
– Крутимся, а что делать? Торчать за двести латов с девяти до восемнадцати? Это не для меня!
Распростились и разошлись каждый в свою сторону.
Надолго?
Глава 8. На вокзале
Стоял Дед в стронке от суетливой толпы, на часы не смотрел, вспоминал своё. И время незаметно побежало.
А тут уж и Зять подошёл с пакетом – коробку конфет прикупил. Большую, красивую – подарочную. Обнялись, расцеловались.
Зять предложил бутылку взять. Дед отговорил – там всё есть, только нас ждут!
У кассы поторговались недолго, однако Зять не позволил Деду билет купить, пять латов, бумажку зелёную подтиснул в окошко, опередил. Засмеялся – довольный.
Сели в поезд, разговорились. Зять давно в ту сторону не ездил. Дед ему рассказывал, какая станция следующая будет, переживал вслух – хоть бы встретил их Дидзис, муж его старинной знакомой, которую называл ласково – Хозяйка. А то уж больно неудобно добираться, а такси дороговато.
– А мы познакомились давно, – вспомнил Дед. – ВЭФ вовсю растаскивали ловкие людишки. Под видом металлолома оборудование вывозили с утра до вечера. Она тогда на проходной работала. Я к тому времени начал практиковаться в сапожном деле. Зарплата была не ахти какая. Ломал я голову, как инструмент вынести, хоть какой-нибудь. Подошёл к ней, честно всё рассказал. Потом выносил потихоньку в её смену. Никогда этим не занимался, а тут вот пришлось на старости лет в мелкое воровство подаваться. Да и она рисковала! А что делать? Как жить?
– Ты, Дед, бесхитростный, вот люди и не видят в тебе подвоха. Особенно женщины к тебе тяготеют.
Вагон старый, неуютный, сквозной и неласковый. Лавки до блеска отполированы многими задами, ножиками изрезаны глубокой клинописью.
– Если грамотно организовать – партизанскую войну невозможно остановить. Никогда! – сказал Дед.
