колени к подбородку, пытаясь закрыться.
– Проваливай, да поскорее! – приказала она, тщетно пытаясь выудить полотенце со дна. Вода плескалась через край ванны. Кейн попятился к двери, наблюдая, как Кит борется с намокшим полотенцем. Неловко откашлявшись, он осведомился:
– Сможешь… гм… сама помыться?
Кит почувствовала, как по ее щекам расползается багровый румянец. Смущенно кивнув, она потянулась к полотенцу.
– Сейчас принесу тебе свою рубашку. Но если после того, как выйдешь из ванны, я найду на тебе хоть песчинку, клянусь, мы все начнем сначала.
Он исчез, не позаботившись закрыть за собой дверь. Кит скрипнула зубами и представила, как стервятники клюют его глаза.
Она вымылась дважды, потревожив грязь, столь уютно расположившуюся во всех изгибах и впадинках ее тела, выполоскала волосы и наконец, удовлетворенная результатом и посчитав, что даже Матерь Божья не сможет ни к чему придраться, встала и потянулась за сухим полотенцем. И тут обнаружила, что ванна окружена битым стеклом, словно средневековый замок – рвом.
Ругаясь, она закуталась в мокрое полотенце и крикнула в открытую дверь:
– Эй, янки! Мне нужно, чтобы ты принес сухое полотенце, но попробуй только открыть глаза – и я зарежу тебя во сне, а потом освежую и съем на завтрак печень!
– Как приятно сознавать, что мыло и вода не испортили твоего нежного нрава, – объявил Кейн, появляясь в дверях с широко распахнутыми глазами. – А я уже начал было беспокоиться.
Он взял с полки полотенце, но вместо того, чтобы отдать ей, обвел взглядом разбитое стекло.
– «Всякий дар получать удовольствие превращается в наказание, если его оскорбить». Ралф Уолдо Эмерсон – на случай, если не узнала, откуда цитата.
Дождавшись, пока он отдаст полотенце, девушка ехидно откликнулась:
– Мистер Эмерсон также написал: «Всякий герой рано или поздно становится занудой». Не знай я, как все было на самом деле, подумала бы, что именно ты вдохновил его на эти слова.
Кейн хмыкнул, почему-то довольный тем, что характер девчонки не сломлен. Господи, до чего же она тощая: сплошные кости! А ноги длинные и тонкие, как у жеребенка. Даже темный пушок внизу живота, который он успел заметить, когда полотенце упало, был еще совсем детским.
Но, отворачиваясь, он вспомнил маленькие груди с коралловыми вершинками. Они выглядели не так уж невинно.
Он почему-то смутился и проворчал более сердито, чем намеревался:
– Ты уже вытерлась?
– Да, насколько это возможно в твоем присутствии.
– Прикройся. Я поворачиваюсь!
– Жаль, а я как раз подумала, до чего же хорошо хоть иногда не видеть твою уродливую рожу!
Взбешенный Кейн шагнул к ванне.
– Следовало бы заставить тебя босой идти по стеклу!
– Уж лучше терпеть боль, чем твое надоедливое общество!
– Черт бы тебя побрал! – прогремел Кейн и, выхватив ее из воды, унес в переднюю и почти отшвырнул от
