подлость в отношениях и закрывает глаза на многое.
– Ты упертый! – говорила жена и была права, потому что он умел либо любить, либо ненавидеть.
Сейчас Кочетов ненавидел Вороткина и думал, как и на чем его подловить. Результатов проверки деятельности администрации по госзакупкам еще не поступило, но он уже знал, что это будет поводом для новой проверки и, даст бог, возбуждения уголовного дела. С журналистами, конечно, он поторопился, получилось, что обвинил мэра, а сподлючил его сотрудник, но делать шаги назад не собирался. Он вспомнил большие серые наивные глаза молодой журналистки, которая просто смотрела ему в рот и кивала при каждой произнесенной им фразе.
– Больше с журналистами не встречаюсь, интервью не даю. А Вороткин не посмеет сказать, что это клевета. Ему все равно недолго осталось вихляться на мэрском кресле.
Еще три месяца назад, когда скандал только-только назревал, умные люди предлагали ему встречу с мэром под коньячок. Иван отказался, не мог он себя пересилить и тянуть коньяк за одним столом с Вороткиным:
– Себя уже не переделать!
Последние месяцы он втайне от всех ждал перевода в столицу. В свое время он хорошо поработал по «узбекскому делу» в составе столичной следственной группы и даже получил благодарность и подарок, часы с гравировкой, от министра. Часы давно сломались, но Кочетов хранил их в рабочем столе, на приглашения переехать на работу в столицу, которые он периодически получал от министерских, долго отказывался, но в последний разговор, что состоялся три месяца назад в командировке, согласился. Уж очень надоел ему этот маленький городок, тесно тут настоящему профессионалу, дела мелкие, пакостные, а труда затрачивается немерено.
Бросать все надо к черту, работу здешнюю и Вороткина. Но побежденным Кочетов отсюда не уйдет, догрызет этого негодяя. Тратить свое время на Ивлева он не будет, сделает подарок предателю Витале, пойдет на тот самый компромисс, который не признает, но на который решился, чтобы дальше не погружаться в клубок хитросплетений.
Его предавали и раньше, первая жена, красавица курса Эля, в которую он влюбился сразу и бесповоротно. Девушка была необыкновенно хороша собой, тоненькая, как березка, с серыми глазами и длинной косой.
– У тебя простоквашные глаза, – сказал он Эле в самом начале знакомства.
– Почему простоквашные? Белые, что ли, как у сваренной рыбы?
– Простоквашные, потому что светлые, нежные, глубокие, в них можно утонуть.
– Болтун, какой, Иван, ты болтун.
Она звала его строго и серьезно – Иван, и никак больше, ни тебе Ванечки, Ванюшки. И он сразу вспомнил эти ее глаза, у журналистки, которая приходила к нему, глаза были похожи на Элькины.
Они поженились на пятом курсе: Иван больше не мог пережить, что они должны расставаться на какое-то время, он хотел, чтобы они были вместе раз и навсегда, днем и ночью, в радости и в горе. Только так и не иначе, и Эля ему это обещала.
