что все силы, вся жизненная энергия потрачены на Яценко. Разговоры о его убийстве ходят всякие, но обсуждать смерть Яценко с кем-то Серегин боялся. У шефа было столько врагов в отрасли, он обладал удивительным качеством не только наживать врагов, но и постоянно раздражать их, что выстрелить могли многие. Думать об этом Серегину не хотелось.
– Вера Михайловна, не знаю я про Бога. Вот должны приехать на прощание космонавты, они точно могут рассказать, что там на небесах.
– Никто точно не знает, Николай Николаевич. Никто.
– Вы лучше скажите, дочь приезжает?
– Да, завтра утром самолет. Вот, посмотрите, сколько телеграмм с соболезнованиями. – Вдова показала на стол, где лежала груда бумаг. – Ему бы понравилось. Что там говорит следствие?
– Не знаю. Изучают обстановку, ищут.
– Не можете вы не знать! Вы же работали с ним, видели его чаще, чем я. Вы вместе ездили на выставки за рубеж, вы были с ним на совещаниях. Володя не страдал хроническими болезнями. Для своих шестидесяти он был бодр, подтянут. Вы знаете, что он каждое утро обливается холодной водой! Обливался…
– Нет, не знал я этого, Вера Михайловна. Он, конечно, был жизнелюб. И я не представляю фирму без него. Кто выстрелил? Чей это был заказ? Одному Богу известно.
– Вы же только сказали, что ничего не знаете про Бога.
– Не знаю, но и про убийство мне известно не больше, чем вам.
– А что журналистка? Что она говорит? Ведь это она могла его убить!
– Не думаю. Это случайная девочка из местной газеты. Она даже не успела ни одного вопроса задать.
– Она могла видеть убийцу. Могла! Стояла ведь совсем рядом.
– По данным следствия, Владимир Николаевич был в маленьком кабинете, пуля прошла в крохотное окно.
– Следователи совсем молоденькие мальчишки, не найдут они ничего. Тыкаются как котята, – вздохнула Вера Михайловна.
– Следственная бригада из Центрального аппарата прилетает завтра, пять человек.
– У меня к вам личная просьба, Николай Николаевич, не откажите. Чтобы вашей Брошкиной или Кошкиной, как ее там, в общем, пресс-службы на похоронах не было, а то, не ровен час, выкину ее прямо из ритуального зала. – В голосе женщины появились металлические нотки. – Вы меня поняли?
В ответ Серегин только кивнул.
Проводив гостя, Вера Михайловна прошла в комнату и села в любимое кресло мужа. Завтра приедет Анечка, прекрасное их с Володей произведение, – умница и красавица. Она живет в Англии и предпочитает мутную Темзу быстрым сибирским рекам. Вера должна поддержать дочь, девочка была близка с отцом. Она все сделает как положено: поможет дочери, выдержит эту процедуру – прощание, панихиду, выдержит и мысленно простит его.
Когда-то Вера очень сильно Володю любила, до одури, до мурашек по коже, до синяков под глазами, которые появлялись
