увидели иронию в ситуации – парень совсем не знаток, а скорбит по умершему как по своему родственнику.
Серёжа тогда заканчивал филфаковскую аспирантуру, Аня продолжала бороться с тяжело дававшимся ей архитекторским образованием. В итоге она была вынуждена его оставить: как только перед Шульгиным замаячило распределение, он примчался к ней в общагу с кольцом.
Хотя урывками жили и в Москве (хлебнули в меру перестроечного духа), все трое сыновей родились затяжным африканским летом; но если Николаю и Михаилу было суждено появиться на свет в аккуратном прямоугольнике Экваториальной Гвинеи, то в паспорте Ивана значилось невыносимо длинное «Тифарити, Сахарская Арабская Демократическая Республика». Родился он, словом, в полной пустоте, где зачем-то был нужен русско-испанский переводчик Сергей Шульгин, и низачем не были нужны его жена и трое детей.
В 1994-м Шульгин-самый-старший удачно вписался в торговую концессию между Россией и Эквадором, обеспечив относительно безбедную жизнь семье. Коля рос образцовым тусовщиком, Миша оказался математическим вундеркиндом, Ваня же был куда как угрюмее и тусклее. Больше всего на свете он любил склониться над политической картой мира и цветными ручками прочерчивать иные границы – будто бы Россия завоевала вообще всё, что могла, либо же наоборот распалась на части без права воссоединения. Согласно одному из планов, к наступлению магического 2000-го года Иван должен был возглавить русскоязычное движение пацифистского сопротивления на Мадагаскаре, откуда стартует всемирная революция, несущая повсеместное добро и царство развлечений.
Серёжа тогда заканчивал магистратуру Дипломатической школы, Аня забросила архитекторское образование и жила в каком-то чердачном сквоте, рисуя шаржи на пешеходных улицах. Шульгин после выпуска неожиданно быстро вскочил на подножку распределительного поезда и с пылу с жару сделал Ане предложение.
Хотя урывками жили и в Москве (хлебнули приторного духа экономического бума), все трое сыновей родились затяжным тропическим летом; но если Николаю и Михаилу было суждено появиться на свет в Маниле, то в паспорте Ивана значилось гордое «Гавана, Кубинская республика»; странно, что в документ не вписали: «сын самого молодого посла в истории русской дипломатии».
Эксперимент оказался, впрочем, не очень удачным: кренившийся влево Шульгин то и дело был слишком резок с правящими на Кубе консерваторами – и в 1994-м был возвращен в Москву, и с тех пор (по мере смены кабинетов министров) шастал между дипломатической и собственно политической карьерой – в Государственной думе его запомнили как хорошего оратора.
Коля с детства примерял на себя аристократический статус, Миша выигрывал турниры по кубику Рубика, Ваня же оказался первоклассным выдумщиком. На межсемейных концертах все аплодировали выученным и сочиненным им стихам, он легко выучился играть на пианино и – на спор с кем-то из учителей своей экспериментальной школы –
