себе: накрытый стол, и вы, Марк, сидите за столом рядом со мной и ужинаете… В этом что-то есть… Но, к сожалению, это невозможно.
– Почему? Боитесь, что не справитесь? Или что я своими визитами буду мешать вашей творческой жизни?
– Нет, совсем не то. Просто я привяжусь к вам, а потом у вас появится другая женщина, и уже она будет вам готовить отбивные и печь пироги… Нет, в такие игры, смахивающие на замужество, я уже не играю. Вот использовать вас – всегда пожалуйста…
– Как это?! – чуть не подавился Садовников.
– Видеть вас, когда мне захочется. Кормить вас, когда захочется…
– А если мне захочется?..
– Что именно?
– Видеть вас, а у вас в это время будет другой мужчина?
– В этом весь фокус. У нас нет никаких гарантий, и это очень грустно. Все мы свободны до головокружения и одновременно никому не нужны. Это я уже проходила. Знаете, я тоже, пожалуй, съем кусочек пирога… За фигурой своей я не слежу и терпеть не могу разговоры на эту тему. Уверена, что на свете есть темы куда интереснее…
– Согласен. Рита, я так хорошо поел. Никогда в жизни не получал от еды столько удовольствия! И дело здесь, я думаю, не только в самой еде, сколько в ваших руках, в вас… Мне так хочется вас поцеловать…
– Знаю. Мне тоже хочется, но мы не будем этого делать. И дело не в стремлении быть оригинальной… Мне страшно, понимаете? Видите, как я откровенна с вами… Вы поцелуете меня, потом уйдете, и я завтра буду постоянно думать о вас и о том, что между нами произошло, а вы не придете… Вот и посудите сами, зачем мне такая боль? Нет, Марк, давайте лучше я налью вам еще чаю… А что муж?
– Какой муж?
– Муж этой Виолетты? Он не причастен к убийству? Ведь он же мог заказать свою жену…
– Мужа зовут Валерий. Неприятный тип. Но вам бы понравился. Красивый, как киноактер. Но глаза холодные… Он говорит, что у него есть алиби, но проверить его довольно сложно: он был у женщины, любовницы, о чем он совершенно запросто нам сказал… Вот и посудите сами, можно ли верить любовнице?
– Смотря какой это человек. Интересно, как этот Валерий отреагировал на известие о смерти жены?
– Стал мрачным, вообще почти ничего не говорил… Только беспокоился о дочери. Он боится, что у девочки может быть реакция на событие… Хотя она маленькая, но он считает, что она понимала, чувствовала, что происходит…
– Думаете, его можно подозревать?
– В принципе, он – главный подозреваемый. Тем более что он признался в том, что уже давно встречается с другой женщиной, что любит ее и жил с Виолеттой последние месяцы просто из сострадания.
– А Виолетта знала о существовании любовницы?
– Он говорит, что, вероятно, догадывалась.
– Быть может, и у Виолетты тоже кто-то был…
– Об этом нам пока ничего не известно.
– Как же мне не хочется отпускать тебя домой…
– Что? –
