поверять секреты проститутке?
– Много кто.
– …
– …Я решил, что среда мне подходит больше. Не люблю четверг. И не хочу брать день покойника. Это плохая примета.
– Но в среду я не работаю.
– Климова, какая тебе разница? Будешь не работать в четверг.
– Ты сам сказал, что это день покойника.
– Но работать в день покойника ты можешь?
– Работать могу.
– А отдыхать – нет?
– Вот именно.
– А я почему должен?
– Ты не должен, ты хочешь.
– …А кто третий?
–..?
– Вторник, четверг и пятница. Мэр, Зотов… Про Климова не уверен. Надеюсь, он просто однофамилец?
– Кто такой Климов?
– Начальник вашего ФСБ. Так кто по пятницам?
– Директор музея.
– Это в каких же музеях так зарабатывают?
– Ему со скидкой.
– Почему?
– …Скажи, ты зачем к нам приехал?
– Я-то? Я приехал плести интриги.
– Столичный хлыщ и бедные провинциалы…
– Обычно бедные провинциалы имеют столичных хлыщей, как хотят.
– …Тогда до завтра.
Климова сказала: «До завтра», полковник Татев сказал: «Я не говорил, что приду», – а потом он вышел и с холма, на котором стоял белый двухэтажный дом (квартира Климовой – с отдельным входом), посмотрел вниз на центральный парк, затопленный сумерками и туманом: большие деревья, неясные редкие огни, осень.
Он стоял так достаточно долго, чтобы увидеть, как к дому идёт широкоплечий мужчина в кожаной куртке, и заступить ему дорогу.
– Мы ходим одной дорогой.
– Ну и?
– Тебя прислали искать деньги.
– …
– Я помогу. Вдвоём веселее.
И полковник Татев помахал удостоверением перед носом Расправы.
Какие чёрные эти осенние ночи, сколько в них тоски. Одинокий фонарь с его тяжёлым унылым светом… проклятущий современный мусор, сплошь из полиэтилена и пластика, мёртвый ещё до того, как стал мусором… фонарь освещает затоптанные листья, жестянки из-под напитков, окурки, целлофан; к утру всё уберут. С туманом в темноте что-то произошло: он чувствовался на ощупь, да вокруг фонарей плавал жёлтой моросью – жестокий и опасный, грозящий гибелью туман над болотами, зыбучими песками.
В темноте, радушно укрывшей наших врагов и все беды, с кинематографической отчётливостью был слышен стук колёс идущего где-то поезда; это означает, что погода переменится к худшему. Улицы пусты, руки пусты, жизнь напрасна. Дотащившись до «Престижа», Саша обнаружил в лобби Расправу, который сам с собой играл на бильярде.
– Присоединяйся.
– Да я не умею, – сказал Саша. – Так посижу. Посмотрю, если можно.
Он подумал и не стал рассказывать, как любил в детстве (тайком, нарушая
