сыну и невестке – Павлу Петровичу и Марии Федоровне. Екатерина расценила тон письма Александра Павловича от 24 сентября как согласие на ее предложение (на самом деле внук применил тактическую уловку, чтобы не тревожить бабку). Если бы два фактических душеприказчика усопшей императрицы – ее секретарь граф А. А. Безбородко и фаворит князь П. А. Зубов – проявили твердость и должную энергию, то Павел мог бы и не стать императором. Отказ Александра можно было бы парировать фразой, сказанной ему ночью 12 марта 1801 г. графом Паленом (об этом будет сказано ниже). Но Безбородко, как мы знаем, давно уже стоял на стороне Павла, а Зубов проявил свою обычную бесхарактерность. Эти два деятеля уже 6 ноября передали Павлу все бумаги Екатерины II, касающиеся престолонаследия, он их тут же сжег и расчистил себе путь к трону.
В нашу задачу не входит оценка царствования Павла I. Отметим лишь, что он старался изжить из всех сфер дух екатерининской политики и проявил себя на престоле подлинным деспотом. Казалось бы, Александр Павлович мог чувствовать себя спокойно: ведь он сделал все, чтобы убедить отца, что не является его конкурентом на троне. Но мнительный Павел все больше и больше начинал подозревать членов своей семьи (прежде всего обоих старших сыновей и жену) в вынашивании планов заговора против него. Действительно, почва для политического антипавловского заговора как будто специально готовилась самим императором. За четыре с небольшим года его правления недовольны проводимой им политикой оказались многие. К 1800 г. заговор созрел. Главное – Павлом I была недовольна верхушка дворянства. Ведь он считал, что равноудален от всех своих подданных без различия их сословной принадлежности. Император не понимал, что должен вести себя на престоле как первый по положению дворянин. Он забыл, что в момент Пугачевского восстания его мать, Екатерина II, громогласно объявила себя «казанской помещицей». И это было по достоинству оценено дворянством. В этих условиях нашлись несколько десятков гвардейских офицеров, готовых свести счеты с незадачливым государем.
В годы отцовского правления Александр Павлович быстро убедился в пагубности проводимого курса. В известном письме Лагарпу от 27 сентября 1797 г. он от положительной оценки первых шагов Павла I сразу перешел к острой критике его последующей политики. Теперь уже наследник престола считал, что все «перевернуто вверх дном», что язвы екатерининского правления только усугубились, неограниченная власть отца порождает «безрассудства», его строгость лишена «малейшей справедливости», все сословия России недовольны и т. д. В эти годы Александр Павлович сблизился с А. А. Аракчеевым (последний походил на Наполеона Бонапарта лишь тем, что в молодости также считался способным артиллерийским офицером). Аракчеев был человеком, способным смягчить гнев Павла I по поводу малейших упущений по службе, который император не стеснялся изливать, невзирая на лица[18].
Настоящей отдушиной для нашего героя стал кружок
Пыпин А. Н. Указ. соч. С. 36–38; Шильдер Н. К. Император Александр Первый. Т. 1. С. 132, 137, 161–162; Он же. Император Павел Первый. С. 258–449; Сахаров А. Н. Указ. соч. С. 58–60, 72–84; Елисеева О. И. Указ. соч. С. 592.
