политической ситуации это окно в Европу закрылось: Россия и Евросоюз находились в состоянии затяжного конфликта, и культурные связи оказались прерваны.
Второй и последний вариант исхода из дворца – уйти под землю к здешним цвергам. Но в их пещерах, мрачных, сырых, холодных, к тому ж часто доверху напичканных всяким металлическим хламом, который цверги собирают и тащат к себе в норы со всех концов, кэльфам зиму не пережить.
Ох, Ронни, Ронни, как не вовремя ты ушел! От одного твоего вида Мут-Сохмет становилась шелковой! Красный кот. Где ж нам тебя взять?
Выходит, конец роду? Конец славной трехсотлетней истории кэльфов? Ну нет.
– Об этом даже помышлять нельзя! – громко сказала она вслух.
– О чем ты, Шона? – Лирай материализовался в дверях, не делая даже попытки сделать шаг в зал. Секунду спустя за его спиной проявилась Снотра.
– Его там нет.
– Как это нет? – не поняла Шона. – А где же он?
– Скорее всего, пришел в себя и сбежал.
– Куда сбежал?
– А вот это никому не известно, – проворчал Лирай. – Такой постреленок, как Мимир, может удрать куда угодно. Для него путешествие по дворцу – любимое дело. Где только мне не приходилось его отлавливать во время уроков.
– Постойте, постойте, – Шона, побледнев, вскочила на ноги. – Сейчас не то время, чтобы гулять.
– Ты, главное, не волнуйся, – успокоила Снотра. – Мы обшарили весь зал, во все витрины заглянули, нигде нет. В зале практически праздничная атмосфера: Сохмет продолжает витийствовать, повествует о своих бесчисленных подвигах, остальные, разинув рот, слушают. Если б у них был котенок, шла бы речь о нем, о нас. Сохмет бы его от себя на миллиметр не отпустила, демонстрируя добычу.
– Куда он денется, – махнул рукой Лирай, – набегается и вернется. Ты сама смотреть не пробовала, где он?
– Знаешь же, пока он не стал кэльфом, я его не вижу. Пройдусь по кошкам – к шедевральным зайду, элиту проведаю, поспрашиваю, мне все равно с ними со всеми поговорить надо. А вы идите, дел полно. Если по пути встретите, за шкирку и домой под замок.
– Да-да, – заторопилась Снотра, – меня же дворовые ждут. Лекторий по живописи. Может, отменить?
– Ни в коем случае, – возразила Шона. – Все должно идти по плану.
Кошачье братство
В Шатровом зале Эрмитажа, именуемом в просторечье «голландским», собрались шедевральные кошки практически со всех картин. Огромная толстая кошка Рубенса, которую искусствоведы, восхищаясь «Вакхом», почему-то именуют пантерой, расположилась на самой длинной малиновой банкетке и лениво постукивала длинным хвостом, за порхающей кисточкой которого напряженно наблюдали сразу восемь глаз, принадлежащих худым и всегда голодным котятам-переросткам с этюдов Франса Снейдерса.
Из-под золоченых фигурных ножек маленького столика у стены выглядывала большая серо-пятнистая особь
