бессмыслица получается. Два валета, дама бубен и восьмерка червей.
Леолия сохраняла молчание. Замолчала на какое-то время и Магда.
– Ты, наверное, считаешь, что трефовый король – это Норман Мелтон, да? – спросила Магда.
– А почему не валет? – удивилась Леолия. Ей стало понятно, почему приемная мать Карлотты взялась за гадание. Значит, проблема не с магазином, проблема в Карлотте.
Магда положила карты на стол, оперлась локтями о столешницу и посмотрела на Леолию.
– Карты предсказывают неприятности, сердечные неприятности.
– Для кого? Для Карлотты? – поинтересовалась Леолия, хотя этого вопроса можно было бы и не задавать.
– Я хочу, чтобы она вышла замуж за Нормана Мелтона – он сделает ее счастливой.
– Ты уверена? – спросила Леолия. – Карлотта должна делать выбор сама. Мы, старшие, не должны в это вмешиваться.
– Она считает, что влюблена в Гектора, – отозвалась Магда.
Ее слова вызвали у Леолии удивление.
– Она сама сказала тебе об этом?
Магда отрицательно покачала головой.
– Пока, мне кажется, она не признается в этом даже самой себе, но когда он приходит к нам, ее сердце поет, а глаза сияют от счастья. Разве это не любовь, а, Леолия? Любовь, которую и мы с тобой испытывали когда-то – много-много лет назад?
Леолия оставила ее вопрос без ответа.
– У Гектора ни гроша за душой, – продолжала Магда. – И он весь в своей работе. Он относится к Карлотте как к другу, который проявляет сочувствие. Она для него – родственная душа, близкий, понимающий человек.
– Откуда это тебе известно, Магда? – с неожиданной резкостью спросила Леолия.
– Знаю. Знаю, и мое сердце обливается кровью от беспокойства за мое любимое, ненаглядное дитя, которое я всегда буду стараться оградить от житейских бурь и душевной боли.
Леолия поднялась с кресла.
– Будем молить бога, чтобы ты ошибалась, – с тревогой в голосе подытожила она.
Глава 8
– Войдите! – крикнула Хани Сент-Клер, чье имя до начала сценической карьеры было Марджори Робинсон.
Дверь гримерной открылась, и вошел мальчик-посыльный. В руках у него была большая корзина с розами и лилиями, а также зеленая коробка размером поменьше. В ней, очевидно, тоже находились цветы.
– Ну, ты совсем как лучик солнца, Сонни! – сказала Хани мальчугану. – Эта комната вот уже несколько дней напоминает Сахару. Поставь цветы в угол, мой дорогой, а коробку, пожалуйста, подай мне.
Мальчик сделал все, как было велено. Хани задумчиво посмотрела наклейку на коробке, затем поставила ее перед зеркалом на столике Карлотты.
Через несколько минут в коридоре послышались шаги. Дверь распахнулась.
– Этот негодяй снова испортил мне выход! – воскликнула Карлотта, входя в гримерную и усаживаясь на стул. – Это уже не шутки, Хани. Я буду жаловаться режиссеру!
– Да
