оставил. – И она мотнула головой в сторону двух псов, привязанных возле шалаша, заменявшего им конуру.
Не взял ружья. Я вцепилась в эти слова, ибо они давали некую надежду. Мне показалось, что это добрый знак. Может быть, все-таки Ральф, проснувшись утром, осознал, как осознала это и я, что наши вчерашние планы – это сущее безумие; что мы с ним обсуждали их, как дети, которые говорят о том, что сделали бы, если б могли. Значит, он не взял с собой ружье? Так, может, он просто пошел проверить свои капканы и ловушки? И моему отцу ничто не угрожает?
Отец…
И я вдруг поняла: да ведь отец и впрямь в полной безопасности! Он ведь еще дома, а Ральф где-то там, в лесу. Да, конечно же, папа дома, он в целости и сохранности, и я не допущу, чтобы ему грозила какая-то опасность. Но даже если он и уехал, то вряд ли один, так что Ральф никогда не решится его тронуть и, скорее всего, перенесет осуществление своего смертоносного плана на другой день. Сегодня в полдень или к вечеру Ральф вернется домой, и я непременно постараюсь с ним увидеться и сказать ему, что передумала. А пока что мне всего лишь нужно сделать так, чтобы сегодня папа никуда не выезжал один. И я легко могу это сделать, всего лишь попросив его взять меня с собой. Вот тогда уж он наверняка будет в безопасности. Тогда я наверняка смогу его спасти.
– Извольте передать Ральфу, что я срочно хочу его видеть, – сказала я Мег повелительным тоном и встала. Меня слегка пошатывало, и голова довольно сильно кружилась, но я решила не обращать на это внимания. Я снова прошла через сад на тропу, ведущую вдоль берега реки, по которой всего несколько минут назад мчалась, охваченная ужасом. Вскоре я действительно пришла в себя, даже дыхание вновь стало ровным, хотя шла я довольно быстро, а солнце светило мне прямо в лицо. Но тревога не покидала меня, кусая за пятки, как черный пес, и я пошла еще немного быстрее. Когда я уходила, отец еще не кончил завтракать, и перед ним лежали утренние газеты, хотя письма наверняка еще не принесли, так что можно было быть почти уверенной, что он еще не закончит просматривать газеты и почту к тому времени, как я вернусь домой. А если нет? Я снова ускорила шаг, и сердце мое испуганно забилось, хотя пока еще не так сильно, как когда я бежала к домику Мег.
Отец почти наверняка дождется, когда принесут деловые письма, чтобы, как всегда, с утра просмотреть их. А может даже, он ждет моего возвращения? Если все хорошо, то я, еще проходя через розарий, увижу его на террасе с утренней газетой в руках; он будет нюхать воздух, курить сигару и, улыбаясь, смотреть, как я бегу к нему. Я так ясно все это себе представила, что почти почувствовала в воздухе аромат голубого сигарного дыма. Прибавив ходу, я побежала рысцой. Отец дома; во мне все крепла уверенность, что он дома, на террасе, любуется розами и удивляется тому, зачем это я так поспешно удрала из дома. Да, он, конечно же, ждет, когда вернется мальчик, посланный перехватить утреннюю почтовую карету из Лондона. Теперь я уже не бежала, а летела, не глядя под ноги. Я знала, что он там, но сегодня я столько раз уже пугалась до смерти, что мне хотелось поскорее увидеть его собственными глазами. Мне хотелось
