по комсомольской путевке из Ташкента и сейчас живущими в Морозово и работающими в колхозе. Они с охотой рассказали, что автобус в Ленинград отправляется первый раз в шесть утра от вокзала, в семь, добравшись до конечной – конторы «Бауманца», – везет людей в город, затем вечером, в половине восьмого, развозит пассажиров обратно в пригород и, наконец, возвращается в автопарк. При этом его маршрут проходит как раз мимо деревни Метелица. Таким образом и приехать в Ленинград, и уехать восвояси из тех краев можно дважды в день, утром и вечером. И не надо больше каждый раз по часу месить ногами глину до железнодорожной станции и обратно.
– Правда, от Метелицы одни головешки остались и название, – вдруг неожиданно сообщил мужчина, нахмурив брови. – Два десятка пепелищ да закопченные печные трубы. Местные говорили, мол, немцы там в сорок четвертом на высотке целые сутки оборону держали, а наши по ним из пушек били. Воронка на воронке. Вся земля снарядами перепахана. Живого места не осталось.
Ярослав почувствовал, как у него по спине пробежала ледяная волна.
– Только один дом и уцелел, – вздохнула женщина, пригладив коротко стриженные светлые волосы и обняв мужа за руку. – Он в стороне от других стоит, особняком. Те ведь наверху, на господствующей высоте, и только этот – у подножия склона, у самой реки. Правее. Там рядом даже воронок от взрывов почти нет.
Теперь Ярослава прошиб пот.
– У реки? – переспросил Охотник. Голос его стал каким-то придушенным, словно его держали за горло. – Такой синий, с белыми ставнями?! Забор островерхий, во дворе еще сарай, длинный, с металлической крышей?! Он уцелел?!
– Д-да, синий, со ставнями, – кивнула, чуть изменившись в лице, женщина. – Мне учетчица наша, тетя Дуся, говорила, что раньше там самый настоящий профессор жил, из Ленинграда. Одинокий. Потом его, как и всех мужчин, на войну забрали.
– Это мой друг, – сказал, не удержавшись, Охотник. – Простите… а вы часто мимо Метелицы проезжаете?
– Конечно, – вступил в диалог мужчина. – За три месяца, пока мы с Варварой в Морозово живем, посчитай, раз в неделю, туда и обратно – обязательно. А что?
– Шурик, какой же ты, право, не проницательный! – ласково, с укором, пожурила супруга женщина. – Товарищ капитан хочет узнать, живет ли кто-нибудь в доме, или он стоит пустой! Ведь это вполне логично. Я угадала?
– Так… это… Мы же вместе с тобой в прошлую среду, когда вечером из города возвращались, видели дым из трубы! – переглянулся с женой встрепенувшийся Шурик. – Ну, точно! Тогда еще резко похолодало, всего на один день, до нуля градусов! Я еще, помнишь, сказал, что быть такого не может, чтобы справный дом пустовал. Да еще с сараем и баней. Пусть он единственный на всю Метелицу остался, пусть ни одной живой души вокруг, на три километра. Хозяин – если жив на фронте остался – обязательно объявится. Вот он и вернулся.
– Выходит, ваш друг жив-здоров, – глядя на Ярослава добрыми глазами, мило
