проклятье вам всем! – прошипел человек и, изогнувшись, попытался плюнуть в своих мучителей, но попал себе на грудь.
Был он лыс, тощ и обнажен, если не считать грязной набедренной повязки. Антрацитовые глаза с расширенными от боли зрачками таили фанатичное, упорное безумие.
– Может быть, заклинанием попробовать? – спросил кутавшийся в плащ Митта-Мясо.
Он мерз, несмотря на то, что вокруг царила удушающая, влажная жара, обычная для Черных лесов. Было это следствием одной давней схватки, когда молодой еще маг выжил только чудом, и потерял кое-что из свойственного обычным людям.
– Бесполезно, клянусь задницей Вечного, – сказал Харек. – Он от них защищен. Попробуем иначе.
– Проклятый! Проклятый! – взвыл повешенный над углями, дергаясь и щеря гнилые зубы. – Как смеешь ты поминать его имя, как смеешь ты творить то, что творишь!
– Смею, поверь мне, – ответил Харек, принимая у Фарцига зазубренный нож, чье лезвие отливало фиолетовым.
И жрец Вечного, бывшего хозяина мира осекся, глядя в лицо наклонившегося над ним человека. Обычного на первый взгляд мужчины лет сорока с сединой в темных волосах и серо-стальными глазами.
Хранитель затерянного в недрах Черного леса святилища понимал, что в гости к нему явились не просто наемники. И еще он чуял в зазубренном клинке ядовитую, опасную силу, и эта сила жгла не тело его, а душу.
Фарциг поморщился, когда фиолетовое лезвие коснулось кожи, вошло в плоть, и брызнула кровь.
– Лучше скажи все сам, – попросил Харек.
– Нет… нет… – прохрипел жрец, и вдруг завизжал, точно поросенок, живьем насаженный на вертел. – Оййййииии…. Нет… ваййиии… что ты творишь?.. Все скажу, только убери!
– Говори.
– Но что… ты… хочешь… знать? – повешенного над углями била крупная дрожь, глаза его вращались в орбитах, с губ летела пена, и это несмотря на то, что рана от зазубренного ножа получилась неглубокой.
Служитель Вечного поднял белый флаг, смирился с поражением.
Ведь мало кто устоит перед касанием Клинка Тьмы.
– Слово, положенное в основание твоего храма, – и Харек кивнул туда, где из груды углей выстреливали язычки огня, и неспешно тлело то, что недавно было стенами и кровлей.
Жрец так удивился, что на миг забыл о мучениях.
– Ты знаешь? – спросил он, подняв голову. – Но кто же ты? Вы знаете, кто он?
И лысая голова завертелась, взгляд побежал по лицам стоявших кругом людей… и не только людей.
– Наш наниматель, что платит щедро и без обмана, – проговорил Фарциг, убирая зазубренный клинок в ножны на поясе.
Невысокий и щуплый, он был весь увешан оружием – два меча, длинный и покороче, метательные ножи, засапожник, пара топориков… и это только то, что находилось на виду.
– Я тот, кто покончит с вами со всеми, сожри меня Хаос, – сказал Харек,
