суетясь у печки. Тишина была нарушена появлением барыни на пороге землянки. Ей, как видно, не спалось на новом месте, она уже выходила на крутой берег Урала – до него было шагов сто, и, вернувшись, решила поближе познакомиться с хозяйкой-казачкой.
Она тут же заметила Мишку, чья белая, как ковыль-цветун, голова еле возвышалась над столом. Он не видел в чугуне картошку и доставал ее ощупью, привставая для этого. Опять садился и опять вставал, громко сопел и жевал с набитыми щеками, из-за чугунка крадучись смотрел на барыню, поминутно вытирая рот и нос рукавом рубахи.
– Ах, какой прекрасный, какой очаровательный мальчик! Это Ваш, хозяюшка? – спросила барыня и, не дожидаясь ответа, пошла к столу. – А что он здесь кушает? – как бы сама себя спросила она. – Ах, батюшки, хозяюшка! Да вы что: такую грубую пищу да такому малюточке! Ах, Боже мой, Боже мой! – чуть не со слезами повторяла дачница. Елена Степановна вспомнила, какую участь может ждать её картошку и быстро пошла к столу со словами: «Ах, чёрт бы его взял, а я и забыла, он тут наверное всю картошку сожрал». Она заглянула в чугун: «Так и есть. Ах, ты, обжора ты этакий! Да как ты не подавился? Вот смотри, – обратилась она к барыне, – грубу пишшу, говоришь. Да ведь я тут без малова на четверых варила, а он всё стрескал. Вот тебе „чаровательный“, возьми ево за грош, язви ево», – вопила она. Мишка, видя, что ситуация принимает опасный оборот, поспешил сбежать на улицу.
Изумлённая барыня молча покинула землянку: «Боже мой, Боже мой, каких детей людям Бог даёт, с каким аппетитом! Картофель, сухой картофель! И едва ли у него когда-нибудь желудок болит, судя по его виду. А мои-то, Боже мой! – мясных блюд не надо, сладкие не хотят, молочные на желудок действуют. Да, если накормить их сухим картофелем, да ещё таким недоброкачественным – ну и поминай, как звали…»
Елена Степановна, оставшись одна, продолжала ворчать:
– Ну, пусть только явится этот «чаровательный», я ему накладу палкой. Те были хороши, хоть кадык завязывай тряпкой, жрали – не наготовишься, а этот дак ещё жаднее всех…
Кухарку свою барыня застала ожидающей распоряжений к завтраку. Она рассказала о том, что минуту назад видела и слышала, обрисовала Мишку, назвала его необычайным существом, выросшим, как цветок-тюльпан на этой грубой ковыльной почве. Решив немедленно посмотреть этот цветок, кухарка предложила барыне попросить хозяйку, чтобы та отпускала мальчика к господскому столу – может, под влиянием Мишкиного аппетита и дети будут хорошо кушать. Барыня похвалила кухарку за находчивость. И делегация направилась к землянке.
Елену Степановну они застали на том же месте и за тем же делом. После вступительной речи барыни с доказательствами необходимости и пользы мишкиного участия в господских обедах приступили к главному: просьбе, где по адресу хозяйки и её мужа не скупились на обещания благодарности в случае согласия. Наконец, кухарка сказала:
– Ну, поймите же, хозяюшка,
