и стоило мне надеть каску, как послышалась команда: «По машинам!» Мое место было в головном БТР, как заодно и проводника, поэтому я бросился туда, и стоящий у машины майор Соловьев переадресовал меня наверх, на броню. Верхние люки были открыты, там же, возле них, валялось несколько сидений от каких-то дешевых конторских кресел, в скользкой дерматиновой оболочке, но без фанеры внутри, выполняющих функции поджопников, то есть предметов первой необходимости. Знаете, каково без них на холодной броне трястись? «Здравствуй, простатит!» – называется аттракцион. Это если не на жаре. Но и на жаре на горячей броне подчас без подкладки никак.
Кстати, американцы во Вьетнаме для солдат специальные алюминиевые тарелки производили. Бронеподжопники, так сказать. Если их М113 налетит на мину или фугас, и даже корпус не защитит от взрыва, то алюминиевая тарелка вроде как последний шанс. И говорят, иногда срабатывало, особенно в плане защиты солдатских гениталий от взрывного повреждения.
Колонна тронулась с места, взревев дизелями, тяжелые машины плавно покатили в сторону КПП. БТР по комфорту езды, на мой взгляд, так и «мерседес» обгонит. Подвеска длинноходная, восемь толстых колес, как на перине везет. Это тебе не старушка-«копейка»[10] из тех, что у нас были, которая из тебя всю душу вытрясет и уронит при первом удобном случае, да еще завоняет солярным выхлопом, закоптит всю морду. А плеваться соляркой еще сутки будешь, не меньше.
Сам Соловьев сидел, свесив ноги в командирский люк, запихав себе под задницу подушку от какого-то дорогущего дивана из коричневой альпаки. Рядом с ним из второго люка торчала голова в новом композитном шлемофоне, в очках и маске. Механ предусмотрительно прикрыл окна связанными друг с другом патронными ящиками, набитыми гравием, для пущей защиты, и смотрел теперь на дорогу через верх. Интересный шлемак, никогда таких не видел. У нас «мазута» в классических каталась, как четыре танкиста со своей собакой.
Моим соседом слева оказался среднего роста капитан лет тридцати на вид, со светлыми усами и с плечами пугающей ширины. Единственный без маски и очки на шлем поднял. Он баюкал на коленях слегка потертый «Печенег». Справа сидел прапорщик, вооруженный автоматом с подствольником.
Наш оторвавшийся вперед от колонны БТР провилял по лесной дороге, на которой нам, кстати, не попалось ни одного мертвяка, и вырвался на пустынное Ленинградское шоссе. Абсолютно, совершенно пустынное, по которому не ехало ни единой машины. Все. Исход из Москвы завершился, равно как и из ее пригородов. По крайней мере, с этой стороны. Фонари вдоль дороги не горели, еще густую сумеречную полутьму рассекали лишь лучи наших фар. Соловьев счел, что пока соблюдать светомаскировку без надобности. В стоящих поодаль от дороги домах Солнечногорска кое-где светились окна, но были ли там люди или просто свет не был выключен?
– Откуда энергия? – спросил я сидящего молча капитана.
«Копейка» – не только «жигули» первой модели, но и БМП-1, старая боевая машина пехоты, первая из линии этой бронетехники.
