травяные, изумрудные, малахитовые. Как ни назови, всё один цвет будет. Только бы лифт в «небоскрёбе» работал.
Осадчий приблизился к лифту и с досады плюнул: на двери кабины висела картонка с лаконичной надписью: «Ввиду бесконечных хищений моторов, подъёмная система в ближайшее время работать не собирается. Администрация».
И Михаил Степанович, глубоко вздохнув, медленно поплыл вверх. Хорошо ему, худому и лёгкому. Но каково старушкам? А так же и старичкам, которые курят? По пути Осадчий настиг одного такого. Тот стоял на четвёртом этаже, тяжко дыша. Приехал, кажись. Клюв нараспашку, как у того желторотого, который выпал из гнезда по случайности.
– Давай, дедушка, помогу, – предложил Осадчий, замедляя ход.
– Это ж надо, чё деется, – изумлялся дед. – Который раз моторы воруют. От дверей… Побирушки нищие… Курвы панихидные…
– Да, – согласился Степаныч. – Курвы и есть.
– Хорошо – я, – продолжал старик. – А почтальоны, которые пенсию носят… Мало того, что риск, а напрягаться же тоже надо.
Дед не помнил подобной жизни. Всё ему было впервые.
– Интересно живем, увлекательно, – бормотал он, задыхаясь. – С нами вообще не соскучишься.
Степаныч взял из его рук сумку и шугнул на ступень. Попутчик тут же отлепился от перил.
– Надо торопиться, пока носильщик подвернулся, – усмехнулся он.
– Говорят, у вас тут компания объявилась, – сказал Осадчий.
Дед не понял, напрягся. Компания – это как понимать?
– Учреждение… – добавил Осадчий.
– Нету здесь никаких учреждений. Точно известно.
Осадчий вынул из кармана запрос и произнёс:
– «Вега-плюс» называется…
– Нету… Ни плюсов, ни минусов. Какой номер, говоришь?
Осадчий произнёс цифру.
– Поднимешься – сам увидишь, – решительно проговорил дед и надолго замолчал. И без того на «подсосе» ехать приходиться, а тут ещё разговоры.
Они поднялись до восьмого этажа, и попутчик уцепился в сумку железной хваткой.
– Премного благодарен…
Степаныч разжал руку и двинул дальше, понимая, что идёт напрасно. Какой дурак расположит свой офис так высоко! Россия – не Америка! А город – это даже не Санта—Барбара. В здешних местах по низам «гнёзда» вьют.
На дверях лифтовых кабин встретились еще несколько картонок, приклеенных скотчем. Не работает лифт и не скоро будет.
«Это похоже на гражданский подвиг, – думал Степаныч. – Всего шестнадцать этажей, но так высоко, что больше ничего не хочется…»
Он добрался до последнего этажа, но так и не встретил заветной таблички. Дверь имеется, а таблички нет. Ни отверстий от шурупов, ни даже светлого промежутка на поверхности от бывшей здесь когда-то таблички. Это была обычная дверь из ДВП, о которую местные кошки точили когти.
Осадчий
