style="font-size:15px;"> Раздался очередной грохот, и хотя она никогда не присутствовала на фестивале, но представляла его в ярких подробностях: целый город, все три миллиона жителей Делоса, стекались в Штад в этот день летнего солнцестояния. Это будет не похоже ни на что прежде виденное ею, и если они с братьями не поторопятся, то не останется ни одного свободного места.
Увеличивая скорость, Церера вытерла капли пота со лба и испачкала ими свою изношенную тунику цвета слоновой кости, которую она донашивала за своей матерью. Она никогда не получала новую одежду. По словам матери, которая обожала ее братьев, но, казалось, приберегла особую ненависть и зависть по отношению к Церере, она этого не заслужила.
«Подожди!» – крикнул Сартес, едва сдерживая раздражение в своем ломающемся голосе.
Церера улыбнулась.
«Мне тебя что, нести?» – спросила она.
Церера знала, что Сартес терпеть не мог, когда она дразнила его, и ее замечание заставит его не отставать от нее. Она не возражала против того, что он увязался за ней. Она находила милым то, что ее тринадцатилетний брат готов сделать что угодно, чтобы считаться их ровесником. И хотя Церера никогда открыто этого не признавала, большая ее часть хотела, чтобы он нуждался в ней.
Сартес издал громкий стон.
«Мама убьет тебя, когда узнает, что ты снова ее не послушала!» – крикнул он.
Он был прав. Мать на самом деле ее убьет или, по крайней мере, задаст ей хорошую порку.
Впервые мать выпорола Цереру, когда ей было пять, и в то самое мгновение она утратила свою невинность. До этого мир был забавным, добрым и прекрасным. После этого ничто уже больше не было в безопасности, и только надежда на то, что в будущем она уйдет от матери, помогала Церере держаться. Теперь она старше, но та мечта медленно разъедала ее сердце.
К счастью, Церера знала, что братья никогда на нее не донесут. Они преданы ей не меньше, чем она предана им.
«Как хорошо, что мама никогда не узнает!» – крикнула она в ответ.
«Но узнает отец!» – заметил Сартес.
Церера усмехнулась. Отец уже знает. Они заключили сделку: если она засидится ночью и закончит затачивать мечи, которые должны быть доставлены во дворец, то сможет увидеть Фестиваль. Она так и поступила.
Церера добежала до стены в конце переулка и, не став медлить, всунула свои пальцы в две расщелины, начав подниматься наверх. Ее руки и стопы двигались быстро, она поднялась на добрых двадцать метров, пока не оказалась на вершине.
Церера стояла, тяжело дыша, и солнце встретило ее яркими лучами. Она прикрыла глаза рукой.
Церера ахнула. В обычное время в Старом Городе можно заметить нескольких жителей, бродячего кота или пса тут и там, но сегодня город определенно ожил. Он кишел людьми. Церера даже не видела щебень под морем людей, которые стекались на Площадь Фонтанов.
Вдали ярко-синим цветом переливался океан, в то время как возвышающийся белый Штад стоял подобно
