Скорее всего, счастливые секунды даются сверху, для компенсации затраченных сил, но только в минуты полной занятости и огромного умственного напряжения. А усталость и чувство опустошенности – это уже приходит потом, позднее.
Почти год я работала над переводом очень интересного романа еще не ставшего известным молодого эстонского прозаика. Сюжет интересен, но написано таким сложным языком и местами просто непереводимо, что мне не раз в минуты отчаяния хотелось обратиться к автору за помощью, чтобы согласовать какие-то моменты. Я с головой ушла в работу, все остающееся от работы время была с внуками. Но не столько из желания облегчить жизнь своим детям, сколько из потребности контакта с уже подросшими интересными, внешне похожими, но с очень непохожими характерами личностями. Время, проводимое с ними, было подарком, отдыхом, насыщенным множеством эмоций и глубокими чувствами взаимопонимания и любви. Возможно, именно благодаря общению с ними я и успевала замечать происходящее вокруг меня. Общение с малышами, забота о них, занятия с ними, домашние дела, конечно же, замедляли темп работы. А когда работаешь над большой вещью, тогда важен каждый час, о работе думаешь постоянно. И это так трудно, когда спешишь работать, а темп работы замедлен по уважительным причинам. Мои внуки по отдельности и вместе взятые и есть те уважительные причины, к которым я испытываю безграничную нежность, до разрыва души. Я могу порой обижаться на их родителей, что те в очередной раз нарушают мои планы, оставляя малышей со мной. Им же я отдаю всю свою любовь без остатка. И они платят мне тем же. Мы на одной волне. И хорошо, что их сейчас нет рядом, – мне не надо прятать ни от кого своей растерянности и даже испуга.
Глава 2. Встреча в МИД Эстонии
На входе в здание Министерства иностранных дел Эстонии меня встретил невысокого роста угловатый мужчина неопределенного возраста с такой же неопределенной внешностью. Он первым вычислил меня, сам подошел, сухо представился и, убедившись, что я та самая особа, которой он звонил, жестом указал следовать за ним. Хорошо, что по пути к лифту он шел впереди меня и не мог видеть моей ухмылки, за которую меня ругают мои дети и которая обычно появляется на моем лице в таких вот непонятных ситуациях. Если честно, я не из робкого десятка. Но сейчас меня больше всего смутило то, как этот человек при встрече пытливо всматривался в меня, словно хотел найти во мне что-то и не находил. И я даже вычитала в его глазах хорошо скрываемое недоумение. Я почувствовала это. Мне уже знаком такой взгляд. Люди, знавшие меня лишь понаслышке или заочно знакомясь по телефону, при встрече не скрывали своего удивления и признавались, что представляли меня совсем другой. И я чувствовала их некоторое разочарование. Они тоже блуждали взглядом по мне, отыскивая что-то, чего не было. И даже признавались в этом. В самом начале моей трудовой биографии, например в издательстве «Ээсти Раамат», сам директор, обещавший встретить меня у входа, много раз проходил мимо. А когда я, не удержавшись, шагнула к нему, рассмеялся
