более чем на два столетия. В испанской этнической системе всегда был силён субэтнический уровень, слабо перекрываемый кастильским этносом. Поэтому центральная власть была слаба, а всё время надлома заняли феодальные смуты. Лишь к исходу его кастильцы объединили Пиренейский полуостров, за исключением Португалии. За всё это время единственным территориальным приращением Испании стал юг полуострова – отбитая у арабов Гранада. Но тут испанцам крупно повезло. Экспедиция, посланная испанским королём, открыла Новый Свет, и перед Испанией открылись необозримые колониальные перспективы. Сопротивление туземцев было слабым, так что испанцы добились ошеломляющих успехов: в 1520 году они овладели Антильскими островами, а уже к 1540 году покорили Мексику и Перу. Через 100 лет после начала Конкисты владения Испании раскинулись от Рио-Гранде на севере до устья Ла-Платы на юге. В Испанию из завоёванных колоний хлынули золото и серебро, ценные тропические товары. Однако это не принесло стране процветания. Скорее, наоборот, к исходу XVI века она переживала глубокий экономический упадок, который продлился до XVIII века. В чём тут дело? Почему присоединение обширных богатых земель вместо процветания и подъёма принесло упадок и разорение?
Испанский этнос в XVI веке занимал лидирующее положение в европейской суперэтнической системе, и его энергетические ресурсы нещадно эксплуатировались. Испанцы были главной силой в борьбе католицизма с Реформацией на севере и в центре Европы. Они же возглавляли отпор турецкой экспансии в Средиземноморье. К этому добавилось соперничество с Францией за лидерство в европейской системе. В то же время большие силы были брошены на завоевание Нового Света. Испанские солдаты дрались с повстанцами в Нидерландах, с протестантами в Германии, с турецкими корсарами в Средиземноморье и Африке, с индейцами в Америке, с французами в Италии, с гугенотами во Франции. А чтобы финансово обеспечить все эти войны и грандиозные предприятия вроде Непобедимой Армады, не хватало даже и американского золота. Испанские крестьяне и ремесленники были задавлены непомерными налогами.
Понятно, что такая усиленная эксплуатация быстро истощила витальный потенциал этноса. Испанское производство стало неконкурентоспособным. Если греки практически не испытывали конкуренции в эпоху расцвета после завоевания своих колоний, то испанские производители были окружены конкурентами. Падение витальности в сочетании с усилением налогового гнёта свели на нет испанскую промышленность во второй половине XVI века. Всякий производительный труд стал невыгоден. Крестьяне массово покидали свои наделы, а ремесленники бросали свои занятия. Король и знать не заботились о защите национального производителя, они покупали иностранные товары на американское золото. И такая политика почти не встречала сопротивления. Американские сокровища питали не только знать и купцов, но и многочисленных церковников, крохи их перепадали нищим идальго и просто нищим. Тот,
