брови, качая головой. Стараясь не мешать, ухожу к себе, вновь укладываясь. Семен же, выдав дежурное: «В ногах правды нет», – завалился спать.
Адмирал, Цусима… Что я стану рассказывать? Да по фигу все… Как-нибудь выкручусь. А если нет – и суда нет. Будь уже что будет. Надоело подвешенное состояние…
Прислушиваюсь к шуму моря, храпу кочегара и редким крикам с верхней палубы. От утреннего состояния муравейника на военном корабле не остается и следа. Сейчас броненосец по звукам не отличить от прогулочного лайнера. Разве гул машинного отделения да редкое загибистое словцо снаружи.
Слышна вторая вечерняя склянка, затем третья…
А вот и Матавкин!..
Вид деловой, предельно подтянут. Лицо осунувшееся, невыспанное… Матавкин, Матавкин… Давай же, не тяни, какие новости?
После краткого обхода тот добирается до меня:
– Здравствуйте! Я все приготовил… – Смотрит на часы. – У вас есть пятнадцать минут на сборы, затем мы идем.
– К адмиралу?..
– К нему, – кивает.
– А он… – запинаюсь. – Он в курсе про меня?
– Я только что от него. – Видя мою реакцию, делает успокаивающий жест: – Не волнуйтесь. Адмирал с самого начала знал о вашем спасении, о таких происшествиях ему немедленно докладывают. Я лишь донес до сведения Зиновия Петровича, что у вас к нему личный и весьма важный разговор.
Разговор… Посидим за чайком, Петербург вспомним. Зиновий-то, конечно, «Петербургъ», а я – Питер, ведь бывал! Расскажу неспешно об Аньке, о современном быте… О том, как у нас в будущем экономический кризис надвигается, и вообще – тяжко… Расчувствуется старичок…
– Вы лицо невоенное, поэтому обращайтесь «господин адмирал», – тем временем продолжает Матавкин. – Вот моя… – запинается. – Ваша одежда. Примеряйте! – бросает солидный сверток на кровать.
«Как это невоенное лицо? Я вообще-то лейтенант запаса, если че!.. Командир ЗРК «Бук» и все дела. Да я вам такого могу про будущую армию порассказать – в обморок скочеврыжитесь… – думаю я, разворачивая бумагу. – Что ты там такое принес мне, младший врач?»
Стилист из врача, конечно, никакой. А по меркам двадцать первого века так и вообще – полный финиш. Хотя… В принципе, будь пиджак и рубаха по размеру… А особенно брюки…
С трудом втискиваюсь в узкие штаны – не порвались бы в интимном месте, – надеваю рубаху с накрахмаленным воротником. А с пиджаком беда! Несколько раз пытаясь втиснуться в тесную конструкцию, прекращаю старания – безрезультатно. Кроме треска швов, никакого эффекта.
Наблюдающий за моими потугами Аполлоний, вздыхая, забирает раритет:
– Пойдете так.
От франтовских туфель на каблуках отказываюсь за ненадобностью. Причина – минимум два размера разницы. С тоской смотрю на белые тапки.
Вид у меня наверняка довольно комичный: брюки сантиметров на десять выше щиколотки, рубаха обтягивает грудь, на зависть всем женщинам…
Одеваясь, с удивлением
