не будет! – говорила Ритка. – Зачем?
Я иду сквозь символическую калитку, мимо столба. Как хорошо, что он стоит! Потому что, за что бы я схватилась, не будь его? А схватиться надо было: в беседке, открытой ночами для чужих влюбленных, сидят все мои подружки. Они смотрят на меня, остолбенелую у столба, а Ритка начинает плакать…
– А ведь можно было сообразить, что ты привезешь сына после экзаменов к матери. Честное слово, можно было сообразить. – Это Нелка. Она крепко целует меня в щеки.
Лелька машет из угла беседки красивой загорелой рукой.
– Я не встану, – говорит она. – Сижу удобно. Подойди, я тебя чмокну. А ты вполне… Прошлый раз ты была толстовата, а сейчас – мера.
На крыльце уже стоит Риткина мама в теплых войлочных тапках на полных, разрисованных синими тромбофлебитными узлами ногах.
– Здравствуйте, тетя Фрида! – говорю я.
– Фима! Фима! – кричит она в комнату. – Смотри, кто к нам еще пришел!
На крыльцо выходит Риткин отец, маленький, седой, в рубашке из детской в зайчиках бумазеи. Он смотрит на нас, и слезы начинают бежать по его небритым щекам.
– Перестань, Фима, а то я тоже начну, – говорит Фрида Абрамовна. – Какая удача, вы все вместе. Это как Первое мая!
– Так не бывает, – твержу я. – Не бывает.
– Что не бывает, Линочка? – Ритка кладет мне на плечи маленькие руки.
– Я ведь спонтанно, – бормочу я. – А вы все вместе.
– Мы все спонтанно, – смеется Нелка. – У меня путевка в Кисловодск. Ну, приеду на три дня позже. А мама моя совсем старенькая, Лина, ты ее и не узнаешь… А у Лели здесь автомобильные интересы.
Лелька из своего угла таинственно мне улыбнулась. Я почувствовала, что никогда в жизни так кстати не придутся мне чужая путевка в Кисловодск и чужой автомобиль.
– У меня припасена бутылочка вина на случай, – говорит тетя Фрида. – Раз вы все вместе…
– Тетя Фрида! – смеется Лелька. – Что за дискриминация? Когда нас было трое, вы не предлагали…
– Я как раз думала, – оправдывается тетя Фрида. – Я думала: сейчас я их угощу. Когда еще будет случай… А тут вижу – идет Лина.
Ритка расставляет на столе рюмки:
– Ты посидишь с нами, папа?
Ефим Исаакович радостно соглашается.
– Нет, нет, Фима! Ты оставь девочек, – кричит с крыльца тетя Фрида. – Пусть поговорят.
– Я немножко, – говорит он, – я одну минутку. – Он открывает бутылку, смотрит на нас своими добрыми глазами. – Кто из вас генерал, девочки? – спрашивает он. – Командуйте!
Мы выпиваем первую машинально, без тоста, только потом Лелька спохватывается:
– А за что мы пили?
– За встречу, – говорю я. – За спонтанность…
– За здоровье, – говорит Ефим Исаакович. – Пить нужно только за здоровье, девочки.
Он
