улыбаться. – Сегодня и начнём, – и, галантно подав руку собеседнице, тряхнул роскошной золотой гривой. – Ты рыжая, как Биттенфельд, и такая же несносная, видимо.
– Разве не как Кирхайс? – оторопело возразила Катерозе с обидой в голосе. – Юлиан мне и в этом наврал?
Райнхард остолбенел на краткий миг – ему показалось, что откуда-то издали звенит знакомый с детства смех…
– Вот как, – озадаченно проворчал он, не особо понимая, что говорит. – Нашла, что вспомнить накануне драки. Сам не знаю, что тебе на это сказать, право. А что, наделал Кирхайс шуму тогда на Изерлоне, стало быть?
– О, прошу прощения за столь неприличные слова, Ваше величество, но их будет необходимо применить, если Вы желаете знать правду касаемо этого вопроса, – тоном прожженой придворной произнесла Катерозе, однако взгляд её был при этом столь тёплым и дружеским, что Райнхард предпочёл просто довериться собеседнице, ничего не боясь на деле.
– Выкладывай, как есть, – слабо улыбнувшись, разрешил он.
– А дело просто в том, что всё то недолгое время, что Кирхайс провёл на виду у армии Союза, – тем же тоном продолжила фройляйн фон Кройцер, – вся эта армия поголовно молча стонала от оргазма, пожирая его глазами, и Ян Вэньли от стыда сидел мрачнее тучи, совершенно не зная, что ему с этим безобразием делать. А что ж не злиться, когда больше половины народа, будь у них такая возможность, побежали бы за гостем куда глаза глядят, да ещё и собственный приёмыш на разговор к нему набился. Вот такие пироги с ягодой, и я ещё это использую на полную мощность, Ваше величество.
Райнхард позволил себе расхохотаться, запрокинув голову. Всё оказалось и проще и сложнее, чем он мог подумать.
– Это в самом деле так было, ты не шутишь? – спросил он, ощущая себя тем же полным сил юношей, что интересовался у друга, как выглядит этот загадочный флотоводец Ян, и лишь молча помотал головой от радости, увидев вежливый кивок.
– Что ж, покажем теперь республиканцам, что нынче не их свадьба, – подмигнув по-приятельски, весело сказал Райнхард.
– Ваше величество, – почти умоляющим тоном произнесла вдруг Катерозе, и, дождавшись молчаливого разрешения продолжать, выпалила. – А правда, что когда Юлиан притащился на Ваш флагман, Вы страдали от лихорадки так, что не смогли бы встать с кресла?
– Да, это так, – нисколько не смущаясь и не потеряв ни грана весёлости, произнёс Райнхард. – Температура у меня была под тридцать девять или даже крепче, толком сейчас не помню. А что?
– Да так, – с чувством закусив губу и слегка побледнев, – это очень важная деталь, спасибо. Кто над кем в таком случае издевался, мне лично уже полностью понятно, – добавила она совсем тихо, явно в такт собственным мыслям, и сверкнула такой мощной молнией в глазах, что император лишь молча покачал головой и осторожно закрыл фатой её лицо.
– Идём,
