так быстро, что заморгала.
Одинокая слеза скользнула вниз по щеке. Камера щелкнула.
– Готово, – мягко произнес Алек.
Я быстро вытерла оставшиеся слезы, почти уже готовые пролиться.
– Мы закончили?
Мой голос сорвался, и Алекс протянул мне кусок влажной ткани.
– Да, с этой частью проекта закончили. Можешь смыть краску и отдохнуть. Я принесу твою футболку.
– Спасибо, – шепнула я, чувствуя, что слегка раскраснелась и сильно разволновалась.
После того как мы завершили работу и я оделась, мы с Алеком сели рядом, глядя сквозь одно из ветхих окон на улицу Сиэтла внизу. Легкий дождик застучал по асфальту, и прохожие ускорили шаг, чтобы не промокнуть.
– А что это за картина, над которой ты сейчас работаешь?
– Ты имеешь в виду, как она называется?
Я кивнула, но не сказала ни слова, продолжая глядеть на мокрую мостовую.
– «Нет любви для меня».
Ну конечно же. Это, мать вашу, должно стать лейтмотивом моей жизни.
– Я готова вернуться к работе.
Алек снова подвел меня к холсту. В тишине я сняла футболку, взлохматила волосы и встала в нужную позу.
Наконец я нарушила молчание.
– И что дальше? – спросила я, вновь собравшись.
– Мы, конечно же, находим твою любовь.
Глава третья
Третий день в обществе Алека снова застал меня в студии. Прошлым вечером мы вернулись после съемки пробников в, казалось, миллионах чуть различающихся поз. Мы даже пропустили обед – очевидно, когда является муза, надо использовать ее визит на полную катушку. Но, говоря объективно, если вы – гетеросексуальный мужчина и находитесь в обществе полураздетой женщины, вполне логично допустить, что муза пойдет вразнос. Все мужчины – свиньи, так или иначе. Просто этот прикинулся сексуальным художником-французом.
Однако должна признать, что я была полностью за. Мне так и не терпелось запустить руки… да куда угодно. В его шевелюру, особенно в его шевелюру. Длинные волны цвета темной охры и золота, идеальным каскадом падающие на его плечи. Высокая, мускулистая фигура с тонкой талией заставляла меня исходить слюной уже вторые сутки подряд. К несчастью для меня, Алек был законченным трудоголиком. Закончив дела в мастерской и поднявшись к нему, мы поужинали пиццей, а потом он снова спустился в студию, чтобы поработать над образом, который мы создавали сегодня. Он даже не вернулся наверх до того, как я улеглась в одиночестве в постель… опять. Меня бесило, что он даже не пытался никак ко мне подкатиться, не считая того единственного поцелуя. Я была на взводе и вполне созрела для того, чтобы совершить следующий шаг. Мне надо было сорвать этот пластырь, если можно так выразиться. Перестать думать о Уэсе и доске для серфинга на кольце с ключами, где висел ключ от его входной двери и его сердца.
Сегодня Алек не ждал меня на кухне. Я сползла по ступенькам
