Щеглова тоже была своя правда: не бросать же девиц на съедение такому ублюдку, как князь Василий. Но время поджимало, из столицы уже ехал сменщик Ромодановского. Конечно, тот имел приставку «временно назначенный», но уж такого тёртого калача, как Данила Михайлович, не стоило учить азбучной истине, что нет ничего постояннее, чем временные полномочия. Не вернётся князь Ромодановский в своё губернаторское кресло, а в лучшем случае получит после войны другое назначение. Впрочем, чего гадать, до победы ещё дожить нужно…
Генерал-губернатор взглянул на своего помощника. Щеглов набычился, всегда подвижное лицо его застыло, а карие глаза сверлили начальника непримиримым взглядом.
«Ну и что мне делать с этим правдолюбом, да и против совести как идти?» – задумался Ромодановский. Простого решения не просматривалось, но такие казусы случались за время долгой службы Данилы Михайловича сплошь и рядом, как раз на них-то он и отточил своё хитроумие, а «извернуться, но сделать» стало для него жизненным девизом. Прикинув, что без хитрости здесь не обойтись, генерал-губернатор решил склонить своего порученца к разумным действиям и осведомился:
– А что, Петруша, ты там про барона Тальзита говорил?
– Да, в общем-то, ничего особенного, – удивился Щеглов. – Обоз с хлебом для армии у Тальзита собрали, а оттуда я уже в Ратманово к Черкасским отправился, там и узнал обо всём. Сюда мы вместе с бароном приехали. Он своё зерно на армейские склады сдаст, а потом дождется обоза из Ратманово. Деньги за обе поставки получит, а княжнам Черкасским их долю передаст.
– Ты же сказал, что барон не знает, куда княжны делись. Право странно: две из них – крестницы барона, а уезжая, с ним даже не попрощались, и вдруг ты говоришь, что Тальзит передаст княжнам деньги за зерно.
Щеглову очень не хотелось углубляться в эту тему, поскольку он сам во время совместного путешествия в губернскую столицу склонил Тальзита к идее проследить за дворецким из Ратманово. Этот Иван Фёдорович уж точно знал, куда увезла своих подопечных графиня Апраксина, но посторонним сообщать тайну отказывался. По его настрою Щеглов понял, что старик скорее умрёт, чем выдаст беглянок. Однако взгляд Данилы Михайловича вновь сделался «наивным», и это ничего хорошего его порученцу не сулило. Пришлось признаваться:
– Я посоветовал барону проследить за дворецким Черкасских, тот явно знает, где графиня Апраксина прячет княжон.
– Вот удумал-то! Предводитель уездного дворянства барон Тальзит на старости лет будет по твоей просьбе в кустах прятаться. Можно сказать – карикатура, хоть сейчас в «Сенатские ведомости».
– Так что же делать? – опешил Щеглов.
– А то, что обязан делать облечённый властью человек! Что тебе барон – нянька при малых детях? Ему полномочия даны законом. Пусть берёт жандармов, да приезжает в Ратманово, а там даёт дворецкому пять минут на размышление: либо
