от настоящих волков. Масти у них были самые разные. Были тут и чистые дворняги и явные помеси с какими-то благородными породами. У одной из собак была узкая овчарочья морда, у другой – приплюснутая, как у бульдога. Все они зарычали и, пригнувшись к земле, надвигались на меня весьма свирепо.
Как человек, практически выросший в лесу, я отлично знала, как опасна бывает стая. Мне еще помнился рассказ Гриши о том, как ему чудом удалось уцелеть, когда он, бродя по лесу, наткнулся как-то на нескольких голодных волков. Я понимала, что если сейчас хоть одна собака, почувствовав во мне угрозу или, наоборот, слабину, кинется на меня, то за ней немедленно последуют и все остальные.
Я, стараясь двигаться неспешно и плавно, чтобы ни один пёс не заподозрил меня в желании причинить вред стае, обвела глазами всех собак и наконец нашла вожака. Я сразу поняла, что это он – по особо горделивому виду, по тому, как все остальные собаки чуть косились на него, не решаясь броситься на меня первыми, словно бы ожидая его приказа. Пёс был огромен и мастью действительно напоминал волка. Возможно, какая-нибудь из его прабабок в самом деле согрешила с лесным хищником. Его густая серо-белая шерсть торчала клочьями, один глаз был, похоже, потерян в драке, зато оставшийся, голубоватый, смотрел цепко и пристально. Остроконечные уши напряжённо подрагивали, а длинный лохматый хвост был опущен вниз.
Моя судьба зависела от него.
Я стала судорожно вспоминать всё, чему учил меня Гриша. Перетряхивать в голове все знания, которые он получил от отца, работавшего в лесхозе. Как нужно держаться, когда встретишь диких животных, как дать понять, что ты им не угрожаешь. Я посмотрела на вожака – чуть мимо его зрачков – и заговорила, негромко, но отчётливо:
– Ну чего ты? Видишь, я тебя не трону. Я не знала, что тут твои владения. Извини.
Голос мой звучал плавно, мягко и, по моим представлениям, должен был успокаивать. Неизвестно только было, разделяли ли мои соображения бродячие псы.
– Я сейчас уйду, ладно? – продолжала я. – Не трогай меня, хорошо? Я не враг.
Вожак дернул ушами и медленно двинулся ко мне. Я видела, как напряглись остальные звери, видимо, ожидая знака для броска. Он подошёл вплотную, так, что моих обнажённых голеней коснулась его шерсть, и меня обдало запахом псины.
Пес понюхал меня – сначала ноги, затем руки, которые я держала ладонями кверху, чтобы показать, что у меня нет с собой никакого оружия – ни камня, ни палки. Наконец он издал какой-то глухой звук, развернулся и пошёл прочь. Остальные собаки как-то разочарованно зафыркали и тоже потрусили за ним.
У меня буквально подкосились коленки. Я медленно развернулась и пошла прочь, на каждом шагу боясь упасть. Я поминутно воровато оборачивалась в страхе, что стая передумает и всё же бросится на меня. Я боялась, что если всё же оступлюсь и упаду, вожак накинется на меня со спины, и тогда мне придёт конец. Но собаки больше не проявляли ко мне интереса. И в голове у меня непрерывно стучало – я уцелела.
В тот вечер я вернулась
