и фотографиях. К тому же он показывал пример брутального поведения и формулировал истории, аналогичные тем, что фигурировали в текстах «Свонс» и Ника Кейва того периода. Так вот, для налаживания связей и были отправлены наши делегаты, но они как-то где-то застряли в иных местах.
Потом и мы с большой компанией поехали следом. Мы поехали брататься с питерскими неформалами, но так совпало, что именно в этот момент в северной столице впервые появились любера. Ну и случилась показательная забивка люберов, гопоты и матросни, которую неформальный питерский мир до сих пор вспоминает. Забивали прямо при милиции, которая была бессильна перед организованными отрядами качков. После этого произошло братание с неформальным миром Питера. Приехали к Монаху, а там уже наши старые знакомые – Иренчик, Блинов и Ник Рок-н-ролл…
Сделав у Алана «панк-салон», мы стали экспериментировать с одеждой, делая микс из рокерских и аристократических костюмов. Был такой стиль: носить кожи под плащами и ирокезы под шляпами. Тогда была интересная история, когда мы все нарядились в плащи и шляпы, а девушка Алана, Марго, была одета в кожу и с ирокезом. Все шоу по раскачиванию населения происходили в метро. Метро само по себе андеграунд, да и деться от нас населению было некуда. Вот в таких ситуациях и устраивались спектакли. Кто-то панковского вида начинал приставать к гражданам, граждане апеллировали к прилично одетым людям (а это были все те же панки, но в шикарных польтах и плащах), которые якобы вписывались успокаивать хулиганов, а на самом деле советские люди оказывались зажатыми между панками по внешнему виду и панками ряжеными под людей. В результате весь этот клубок привлекал все внимание вагона, и в кульминационный момент ряженые панки разоблачались – и ступор, случавшийся с советскими гражданами, переходил в истерический хохот.
И вот однажды, когда мы ехали на какой-то концерт, в вагон завалилось человек двадцать люберов (а меньшими группами они редко перемещались), увидели Марго и стали на нее виснуть. Я могу лишь сказать, что, наверное, они тогда сильно удивились, когда после того, как захлопнулись двери вагона и поезд двинулся, полвагона сняло шляпы и пирожки, под которыми были ирокезы, и состоялась санитарная зачистка. На встречающей платформе удивление было не меньше, когда из вагона с валяющимися и сидящими на корточках спортсменами, вышла группа солидно одетых людей, что-то весело обсуждавших…
М.Б. Доставалось особо персоналиям, призывавшим к какому-то порядку. Их доводили до истерик издевательствами, а потом, когда была вызвана милиция, на платформах, при милиционерах, с каменным лицом зачитывался обратный текст про патриотизм и родину. Высшим пилотажем было сдать вместо себя в кутузку вызвавшего милицию человека. Чаще всего это оказывались скучающие вреднейшие пожилые дамы, в силу своей никчемности лезущие в чужие дела. Таких было много тогда в Москве. Так сказать, побочный эффект коммунального проживания. Особо
