думаешь?
– Будет скандал.
– И я так считаю.
– Надо предупредить Эмильевича.
– Если Зимятов доберётся до президента, наши… э-э, исследования накроются медным тазом.
– Пусть Эмильевич примет меры, в конце концов, он заинтересован в результате не меньше нас.
– Это нелегко сделать.
– Мы поможем.
Калажников с интересом посмотрел на Каштельянца.
– Каким образом?
– Нам всё равно надо доводить эган до кондиции, нужны добровольцы…
– Старая лиса… Добровольцы! Иными словами, ты предлагаешь продолжить испытания на…
– Тех, кто мешает.
Калажников покачал головой, продолжая изучать широкое, одутловатое, вечно флегматичное лицо собеседника.
– Не слишком ли кардинальное решение?
– Мы подготовили новую программу закладок, эган должен развиваться быстрее и практически не оставлять следов.
– Сначала надо проверить на… кроликах.
– У нас их трое.
– На всё у тебя есть ответ, Вольфович. Однако без оперативной помощи не обойтись. А привлекать контингент Эмильевича не хотелось бы.
– У нас есть «Аргус», там тоже служат опытные кадры.
– Да уж, кое-кто из них действительно получил хороший опыт… в добровольческих батальонах украинских националистов, в Ираке и в Сирии… хм… на стороне ИГИЛ. Но почему бы и нет? Я поговорю со Свириным. На ком предлагаешь испытать новый эган?
– Вы сами их перечислили: Зимятов, Ноздренко, Фенер… и этот их певучий ресторанщик…
– Маринич.
Каштельянц мигнул, не меняя выражения лица.
– Готовить?
Калажников по привычке побарабанил пальцами по столу.
– Давай всё же сначала прогоним программу на «кролике». Если эксперимент пройдёт удачно, рассчитаешь испытание на других… добровольцах. Иди, готовься.
Каштельянц послушно вскочил.
Событие
На этого молодого человека в безукоризненном темно-синем костюме обратили внимание многие посетители ресторана «Терпсихора».
Молодой человек пришёл один, в начале восьмого вечера, когда завсегдатаи ресторана ещё только начинали подтягиваться к началу ежевечерней программы. Нынче афиша обещала выступление джазового квартета «И мы тоже».
Посетитель «Терпсихоры» в синем костюме занял столик в хрустальном гроте, поближе к оркестровой раковине, где любил сидеть хозяин ресторана, заказал минеральную воду и стал ждать, разглядывая постепенно заполняющую зал публику. Он был довольно симпатичен, высок, много курил и явно нервничал, то и дело бросая взгляд на часы. К десяти часам вечера его нетерпение достигло апогея, хотя глаза оставались тёмными, полусонными, если не сказать – мёртвыми, но волнение выдавали руки, ни на секунду не остающиеся в покое. Молодой человек барабанил пальцами по столу, перекладывал из кармана в карман зажигалку,
