Прибой – вечно сонный поселок с диким пляжем, представлявшим собой узенькую полоску блеклого песка. Местные купаются в море редко, это я заметил еще два года назад, когда мы познакомились с Мариной. А туристов тут почти не бывает, разве что случайным проездом.
Я быстро окунулся в море, после чего предпринял попытку отстирать свои шмотки. Из этого ничего не вышло, но я не особенно расстроился. Кровь – штука въедливая. Если присохнет, ее даже специальными средствами фиг выведешь, это я уже хорошо знаю…
Но сейчас меня больше волновало нечто другое.
Оставив сушиться вещи на камнях, я направился к древнему причалу. Рыбачившие там мальчишки, заприметив меня, притихли. Оба худые, нескладные, с исцарапанными коленками. На тощих загорелых шейках болтались потускневшие нательные крестики.
– Привет, пацаны, – сказал я, дружелюбно улыбаясь.
– Здорово, – нерешительно поздоровался один из них.
– Чьи лодки те, знаете?
Я указал в сторону трех лодок, одна из которых была на суше, а две лениво покачивались на плаву, закрепленные цепями к столбу причала.
– Эта, что на берегу, разбита, – ответил паренек, сморщив веснушчатый нос. – Пробоина у ней здоровенная.
– Давно уже, – подтвердил его приятель, словно это имело какое-то значение. – Ничья она.
– А вон та, что побольше, – Игоря, – снова заговорил веснушчатый. – А вторая, мелкая, – дяди Паши. А что?
– Хотел взять напрокат.
Мальчишки с изумлением переглянулись, словно я только что признался, будто собираюсь улететь на одном из этих корыт на Марс.
– Игоря нет. Он на шабашке, – наконец отозвался веснушчатый. – А дядя Паша здесь. Позвать?
– Он бухает, наверное, – предположил второй.
– Позовите, – согласился я. – Заработаете на мороженое.
– Лучше на колу, – тут же оживился веснушчатый, и я кивнул.
– Приведете сюда дядю Пашу, и я дам вам по пятьдесят рублей.
Вытаращив глаза, мальчуганы, не сговариваясь, побросали удочки и стремглав помчались с пляжа.
«Надеюсь, с дядей Пашей я тоже договорюсь», – подумал я, глядя на их белые пятки, проворно мелькающие в горячем песке.
Особых проблем с дядей Пашей, который на момент заключения нашей сделки едва держался на ногах, не возникло. Я сунул ему пятьсот рублей, а он дал мне ключ от замка, на котором держалась цепь. Некоторое время владелец лодки уговаривал меня составить ему компанию, на что я ответил отказом. Я приехал сюда не для того, чтобы квасить с местными алкашами.
Прихватив пакет с вином и влажные вещи, я направился к причалу. Сел на самом краю, завороженно глядя на медленно опускающееся солнце.
Начинался закат.
Сколько себя помнил, зрелище солнца, погружающегося за линию морского горизонта, у меня всегда вызывало благоговейный трепет. Это было равносильно наблюдению за тем, как сгорает свеча. Огонек трепещет
