истинные мысли.
– Девушка верила, что они помирятся. Она постелила скатерть, накрыла стол, поставила вино. Но вместо примирения юноша ей сообщил, что они должны расстаться – у него появилась другая. А еще он добавил, что весь этот обед – напрасные траты денег и времени. Он начал спускаться вниз, сказав, что ждет девушку в лодке. Но она не спустилась вниз.
Я выдержал паузу, вглядываясь в лицо Марины.
«Интересно, о чем она сейчас думает? О своей погибшей подруге? О дискотеке, которую сейчас пропускает из-за меня? Или о своем шизанутом бате, который в настоящий момент варит раков со своим сынком-дебилом?!»
(…размажу тебя, парень… чеши отсюда…)
Я содрогнулся, будто этот хрипловато-прокуренный голос прозвучал за моей спиной.
– И что же было дальше?
Впервые за все повествование Марина выглядела заинтригованной.
– Молодой человек напрасно прождал ее в лодке. Девушка не спускалась. Тогда он махнул рукой и поплыл к берегу без нее. А она осталась наверху. Она молча сидела, глядя на собранный стол, на разлитое по бокалам вино, а ветер трепал ее волосы.
Я глубоко вздохнул всей грудью.
– Так девушка просидела почти до утра. А когда за горизонтом заалел рассвет, она прошептала: «Боже, прости меня», затем взяла нож и пронзила себе сердце. Она умерла прямо тут, на вершине утеса. Ее кровь впиталась в трещины, размягчая скалу. И спустя какое-то время, уже после похорон несчастной, здесь выросло дерево. С тех пор это место называют Утесом Прощенных. Ходят слухи, что если поклясться в любви возле этого дерева и чувства будут искренними, то оно может ожить и зацвести. И влюбленные будут счастливы навеки.
Марина медленно обошла ствол, остановившись возле меня.
– Неужели и правда была такая легенда? Я прожила тут всю жизнь… и никогда о таком не слышала!
Я сорвал с порезанного пальца съежившийся пластырь и, скомкав его, щелчком отправил в море. Все равно от него толку ноль.
– Конечно, нет, – мягко ответил я. – Я все сам придумал.
– Сам, – повторила за мной Марина, и от меня не ускользнуло прозвучавшее в ее голосе разочарование. – Мне следовало бы догадаться. Ты всегда отличался специфической фантазией… у меня даже твои стихи сохранились. Помнишь?
Я кивнул.
– Ой, Витя!
– Что?
Марина ахнула, указывая куда-то на небо:
– Кажется, началось! Только что там промелькнула комета!
Я обернулся, вглядываясь в небесно-смоляной купол.
– Вон, вон там!
Несколько секунд ничего не происходило, и мы с замиранием сердца смотрели в небо. Я уже хотел было сказать, что, вероятно, звездопад начнется чуть позже, как внезапно бархатистый небосвод словно рассекли надвое. Марина вновь ахнула, вцепившись в мой локоть.
Это было непередаваемо. Небо вспыхивало и мерцало, как живое, казалось, кто-то огромный и одновременно невидимый швыряет пылающие угли,
