треугольнике был намалеван… бегемот.
Бегемот в албанских горах?! Нарисованный, как лось на таком же вот синем треугольнике где-нибудь у нас под Тверью.
– А, это с войны, – отмахнулся шофер Небойша. – Граница рядом. КЕЙ ФОР карту дорог делали, поставили свои знаки.
– Для удобства обозначения: поселок «льва», поворот «бегемота», – пояснил Сокол. – Тут на границе батальон из Южной Африки стоял на демаркации. Там, на севере, сербская армия, тут, в горах, банда Печа.
– Отряд, – тихо, однако настойчиво поправил шофер Небойша.
– Отряд, – Сокол многозначительно глянул на Приходько: слыхал? – А посредине силы КЕЙ ФОР, которые даже не утруждали себя албанской топографией.
– Ой, смотрите, это же водопад, вон там – какая прелесть! – воскликнула Рая Чистякова.
Ручей, низвергающийся с утеса, бурлящий, пенящийся по гальке.
Синева.
Тени от деревьев.
– Нравится тут? – спросил Небойша Чистякову.
– Да, очень красиво. Я думала, будет как Крым. Но это не Крым.
– Шен Кол место называется.
– Здорово. Красиво.
– Святой Кол.
– То есть… как это понять?
Приходько, до этого пропускавший их треп, прислушался. Странный какой тон у шофера. А вообще, что мы, группа AF, знаем об этом парне? Работает на миссию, жаден до денег, лихой водила. И это практически все, что о нем известно.
– Ну делали такое. – Небойша бросил руль, показал руками сначала «длинное», потом, что строгает. – Брали в лесу ствол крепкий – бук и делали ему острый конец. Очень острый, чтобы насквозь проходил, как меч. У нас был шофер с этих мест – он рассказывал. Всегда здесь так делали, в старину – не сейчас, конечно. Делали кол. Там где-то дальше церковь была. Старая, от папы римского, еще при турках монахи приходили, строили. Так вот несли туда освящать. Получался святой кол, крепче железа. Себя так спасали.
– От кого спасали? – спросила Рая.
– Сказки, – усмехнулся Небойша. – Тут в этих горах… Боялись…
– Кого боялись-то? Гезима Печа вашего? – не выдержал Приходько.
– Сказки, – повторил шофер уже без улыбки. – Знаешь, русский… ты ведь за сербов тогда во время войны стоял, я знаю… Мое дело сторона, я работаю, деньги коплю, в Америку уеду отсюда, хочу уехать. Только знаешь, русский, люди здесь в этих местах и до войны пропадали. Не веришь мне – спроси там, в Требиште, они подтвердят.
– По какой же причине пропадали люди?
– Не знаю. Знаю лишь, что у нас так просто место проклятым, а вещь святой не назовут.
– Вон село, мы подъезжаем, – сказал Сокол.
Дома на склоне горы и мечеть Требиште было видно издали, однако ехали еще примерно четверть часа. Облупленные домишки под черепичными крышами ползли вверх по горе уступами среди зелени и серых камней. Разбитая, выложенная булыжником улица
