знать, живя в большом городе. Мало там судачат про деревенских колдунов, потому как не верят в тёмные силы.
– Хотите, я вам про нашу Агашу расскажу? – громко спросил он ребят, и те сразу встрепенулись у костра и, кто уже лежал, сели.
– Это про ту бабу, похожую на ведьму, которая нам жути гнала, когда мы из твоей деревни выходили? – спросил Пашка.
– Ага, только она не ведьма. У нас её никто не боится. Считают, конечно, колдуньей, но больше доброй, чем злой.
– Интересно, что это можно про неё такого рассказать? – равнодушно произнесла Женя, однако ближе подвинулась к Витьке. Уже веяло холодком, она ёжилась. – Ребята, подкиньте в костёр, что-то прохладно мне стало.
– Это от речки холодом тянет, – пояснил Витька. – В низине всегда вечером так, ну и время уже давно ведь за середину августа прёт, чё хорошего-то ждать? Того и гляди заморозки ударят.
Витька потянулся к куче дров, но его опередил Воська. Щедро подкинул в затухающий огонь сухих веток, а сверху водрузил трухлявый пень. Костёр весело затрещал, пламя рвануло вверх, освещая горящие любопытством, раскрасневшиеся лица ребят и растущие поблизости мелкие, сорные деревца.
– Ну давай, давай, Витёк! Не тяни кота за хвост, выводи на чистую воду Агашу, – поторопил Пашка. – На-ка вот, засмоли, да начинай!
Он широким жестом, по театральному протянул проводнику недавно початую пачку «Беломорканала», заодно дал закурить и городским дружкам.
– Короче, Агаша давно уже не в себе, ещё смолоду. Сам я, понятно, молодую её не застал. Соседи сказывали, что пошла она однажды девчонкой в лес, да и пропала там. Долго её всей деревней искали, только вышла Агаша сама. Появилась среди белого дня на улице, лыбится во весь рот, одежда в клочья, исцарапанная вся. Люди кто в чём побежали встречать, смекнули сразу: не в себе она, умом свихнулась…
У Витьки погасла папироска, и он сделал вынужденную паузу. Вадик тотчас услужливо поднёс ему зажжённую спичку, но Витька, с укором взглянув на него, ловко достал из огня горящую ветку. Когда-то дед только единожды втолковал ему, и он навсегда усвоил, что прикуривать спичкой у костра в лесу – это кощунственно. Ведь иногда при разных бедственных обстоятельствах, случавшихся в тайге, спички бывают дороже золота…
– Ну и вот, – продолжил рассказ Витька, пустив изо рта облачко дыма. – Бабы охают-ахают, а она возьми да скажи им: я, мол, послана вам с неба, предсказывать судьбу и творить добро. Бабы жалеют её, плачут, и никто, конечно, слова её во внимание не принял сначала, пока мало-помалу Агаша не стала проявляться как знахарка. Мало ли что случалось с кем, то у ребёнка грыжа, то «рожа», а кто заикой стал, всех она выправляла, лечила заговором, ей одной известным…
– Ой-ой, эка невидаль! – перебил Пашка. – Таких ворожеек много, мне маманя сказывала, в её вятской глухомани были такие, так же детей избавляли от рожи.
– Постой,
