Земля, пусть сверкают дороги, пока еще есть живая вода, пусть гудят небеса.
Шпион, которого завербовали, никогда не сможет вернуться назад. Я – шпион, я знаю тайны, и даже молчанье не позволит мне вернуться назад. Хотя нам, обреченным на одиночество, все равно до конца никто не поверит, и до конца никому не суждено будет услышать и понять тайну, ненароком слетевшую с пьяных губ. Я выбираю серединный путь, истина-жизнь, hidden track, тело-дух, небо-гроза, солнце земля, спрячусь в лесах сердца. Огонь осветит изнутри, подскажет вектор. Пограничный пилигрим. Евразия. Лилии, блаженство нищих. И где-то пропадает время, там, где проходит третий путь.
Первая ночь. Я в дороге, уже на ней. В темноте чувствуются высокие вершины Альпийских предгорий, горы дышат из темноты, я чувствую волны их дыхания. Где-то внизу шумит горная река, моя La Durance, моя выносливость. Все последующие дни я так или иначе иду вдоль этой реки, пересекаюсь с ней, она как – будто мой покровитель. Прости, о Мадре мио, за выпады случайных снов, за древний огонь, который горит в дремучих непроходимых лесах моего сердца, и я чувствую силу, древнюю забытую силу, а еще я чувствую, что меня кто-то ведет, и что у меня появился новый ангел спутник хранитель. Первую ночь сплю в кузове грузовика, до этого осушив бутыль вина над пропастью с шумящей рекой. Наутро нахожу в горах источник чистейшей альпийской воды, завтракаю подзамерзшими сахарными истекающими соком плодами хурмы, по пути срываю яблоки, позже, поднявшись уже довольно высоко, собираю каштаны и ем их. Они и сырые вполне съедобны. Оставляю немного про запас. Вижу оленей, орлов. Солнце припекает. Каштаны хурма и родниковая вода. Двигаюсь по направлению к Франции по маркировке в виде желтого треугольника, иногда желтого пилигрима с посохом и рюкзаком. Когда солнце садится, становится холодно. Холодает еще и по причине набора высоты. Вторую ночь провожу в лесу у тропы, жарю каштаны, греюсь, в огне сгорает моя кофта, из темноты доносятся шорохи и похрюкивания. Светит Луна и звезды. Под утро становится невыносимо холодно. В 5 утра я уже на тропе. В предрассветных сумерках приближаюсь к Экзилю. Прохожу мимо древней церкви, наверное 11- 12 век, с каменными изображениями распятого вниз головой Петра, высеченными на камне стрелами, указывающими направление, ну и конечно ракушками и крестом с мечом на конце – символами Сантьяго. Поднимаясь в горы, прохожу первого оракула и на третьем повороте нахожу свой посох. Дорога прорастает в сердце, как и белые вершины Альп – зима, осень, весна – все здесь и сразу. Олени, горностаи, белки, птицы – все придут ко мне. Жгу костер в маленькой каменной пещере и кипячу альпийский снег. Вдруг заглядывает ко мне на огонек белый горностай. Любопытное создание, лишенное страха, порожденного каиновой цивилизацией. Разглядывает меня и уходит.
Когда входишь в град, старый город, обязательно надо найти собор и зайти в него, обойти его вокруг; при наличии крепости, зайти в нее. В любом случае надо войти и выйти, и это метафизика
