никогда не отпустит? Шесть месяцев «на гражданке». Сто восемьдесят дней попыток отмежеваться от писанного каленым железом знания, что земная реальность уже никогда не будет для него прежней – пусть и не обителью абсолютного счастья, но хотя бы лишь человеческой и ничьей больше. А вспомнилось все за одно утро, которое всего тремя выстрелами из «макарова» взорвало почти налаженный уже быт и затвердевшую было стену, поделившую память напополам… И кажется, снова самое время помучиться вопросом о судьбе и своем предназначении…
Мельком отметив, что койка все-таки жестковата, Павел поворочался с боку на бок, едва не свалился и снова зафиксировался в положении на спине.
Гиперборея бы сюда. Лучше кого-то из творцов, вот бы подиалектили вволю насчет предназначения…
– Глупец, – проникновенно сообщил кто-то отчаянно знакомый. Как будто вроде бы изнутри, из недр той самой безуспешно отделенной памяти… – Худший из учеников творцов играючи докажет, что твоим предназначением было сгинуть полгода назад в том кратере посреди тайги.
– А пошел бы тогда этот ученик на… – залихватски возразил Павел вслух. И только услышав самого себя, очнулся.
Голос действительно шел из недр памяти, но отнюдь не изнутри. Какого черта свет в этом каменном мешке включается только из коридора?!
Он с шумом сел на койке и, все еще не веря в свое полное безумие, позвал во тьму:
– Градобор?
– Павел Головин? – отозвался голос.
Сомнений не осталось – только холодок страха вдоль позвоночника. Глава малой дознавательной коллегии при Общине гиперборейской: шпион и боец, опер и прокурор в одном лице. Извечный то ли союзник, то ли противник. То ли враг, то ли… Нет, ну что не друг, так это точно.
Но – откуда?!!!
– От верблюда. Так у вас говорят? Если ошибся – извини. Полгода отсутствия языковой практики… Павел Головин, это все-таки ты?
– Хватит паясничать, – выдавил Павел. – Со зрением нелады?
– В порядке, спасибо. Но все-таки я вижу тебя не глазами.
– А чем? – тупо спросил Павел. На язык едва не вырвалась еще какая-то уточняющая пошлость, но он удержал ее в себе. Время для бравады, кажется, кончилось.
– Да, собственно, ничем, – сообщил главный дознаватель. – И, собственно, не вижу. Я сейчас в Сферическом храме на склоне горы Меру, и около меня двенадцать творцов, каждый из которых утверждает, что осуществил прокол именно в твое сознание. А мне остается верить на слово.
– Двенадцать творцов, – тупо повторил Павел. – Прокол… Значит, вы все-таки вернулись на Землю.
– Прокол – да. Почти… Вернулись на Землю – нет. Но тоже почти. Впрочем, на все воля Мироздания, и, возможно, часть моего предназначения именно в том, чтобы когда-нибудь снова попрать ногой землю Ствола Вероятностей…
Павел сделал
