трудом выковырял его из песка, затем по возможности с наибольшим бульком уронил в заводь. Звук получился громким, будто по воде хлопнули гигантским веслом.
Активность в воде немедленно стихла, Буханкин продолжал биться и бултыхаться, но орал уже не так громко, в меру орал.
– Завязывай, Буханкин, – сказал я. – Чудовищ нет, греби на сушу.
Буханкин встал на четвереньки и быстро, очень быстро пополз к берегу. Выбрался на песок. Но с четверенек не поднялся. Так и стоял, с ужасом оглядываясь на заводь. Одежда его была изрядно потрепана, а открытые части тела кровоточили. Будто на Буханкина напала стая кровожадных пиявок. Стая водных строк.
– Что это? – спросила Тоска. – Что с ним?
– Не знаю… – Я осторожно заглянул в воду, в воде было спокойно. – Возьми его покрупнее, у него лицо весьма выразительное…
Тоска приблизила камеру к буханкинской морде, я продолжил рассматривать заводь.
Живности никакой не наблюдалось. Совсем. Обычно в таких местах полно всего. Плавунцы, бегунцы, коловратки, дафнии, инфузории-туфельки так и снуют, кровь так и отравляют. А тут тишина.
Мертвая тишина.
А Буханкин живой.
– Слушай, Буханкин, – сказал я. – Тебе лучше, наверное, дуть в больницу. Прививки сделать. От разного… От бешенства, к примеру. Или ты делал уже? Иммунитет имеешь?
– Не делал…
Буханкин, покачиваясь, поднялся на ноги. Тоска продолжала снимать.
– Может, ты нам все-таки объяснишь? – спросила она. – Скажи пару слов телезрителям…
– Потом. – Я взял Буханкина за локоть. – Он нам все потом объяснит. Правда, Буханкин?
– Правда… – осоловело сказал уфолог. – Объясню…
– А сейчас тебе надо ехать в больницу, понял?
– Понял… Велосипед мне…
– Карету мне, карету, – сказал я.
Велосипед валялся тут же, в зарослях лебеды. Я поднял велосипед, сунул Буханкину. Он взял его, машинально забрался в седло и машинально покатил в сторону города.
– Надо было расспросить хоть, – сказала Тоска и остановила запись.
– Расспросим. – Я поежился от солнца. – Светило разошлось что-то, надо собираться…
– Поедем сразу в больницу?
– Поедем вообще, – сказал я. – А там посмотрим в частности…
Мы выручили из песка мопед, растолкали его по тропке и медленно покатили вдоль по берегу, до трассы, там я прибавил скорости.
Я всегда чувствую, когда что-то начинается. На неприятности у меня чутье. И у них на меня, впрочем, тоже. И пока мы гнали по шоссе, я думал. Версий у меня было много, штук семь, наверное. Среди них наверняка была правильная. Правильная версия всегда есть. Надо только…
Упс. Доехали. До поликлиники. Быстро я, однако.
Устроились на скамейке напротив приемного покоя и стали ждать.
– Что мы предпримем? – спросила Тоска.
–
