у жадин будить! Уволят меня за это или премии лишат. Надо не забыть её Хвастун-бесу передать потом, чтоб он её за «подвиг» воспел и самоправедностью заразил. Это ей совесть назад усыпит.
Когда Ивана и Философа привезли назад в изолятор, им выдали личные вещи и сообщили:
– Свободны!
Потоки зла
Коля еле волок ноги от усталости, но не останавливался ни на минуту. Боялся – вдруг трясина волхования опять затянет его.
– Скорей уйти как можно дальше! Хуже быть уже не может!
– А может, и может! – домовой бес вновь нарисовался рядом. – Глядь-ка, ты – с твоим-то прошлым! – волшебную трясину миновать умудрился. Её даже я стороной обхожу! В тех бочках столько нашего брата томится! Знал бы – содрогнулся бы!
– Сам стороной обошёл, а меня не провёл!
– Ты ж живой, сквозь стены ходить не можешь! С тобой, как я понял, всё неправильно получается. Мы мытарства с конца проходим, значит, у нас сначала трудные самые должны идти, потом легче, потом ещё легче… Я и думал, что проблем всё меньше будет. А у тебя облегчения и не намечаются. Взрослых – самых тяжких – грехов ты не натворил, потому и нетрудно было, а вот детских у тебя видимо-невидимо. Готовься, впереди триада: мытарства убийства, злопамятства и гнева. – И бес растворился в пространстве.
– Три ада?
– Ага, сначала море крови, потом – злобный лабиринт и напоследок – вулкан гнева. Не представляю, как ты его погасишь! Сочувствую и удаляюсь.
Исчез и голос домового, но тише не стало: Коля отчётливо слышал шум прибоя. Вскоре он увидел кроваво-алые волны.
– Море крови? Я же никого не убил! О, а это ещё что?
Из красной морской пучины выходили зомби, роботы, вурдалаки, выезжали танки, выныривали эльфы, орки, нежить и прочие исчадия ада. Выходили и люди. Все незрячие, но при этом они безошибочно направлялись к мальчишке.
– Да я не мог вас убить, вы же были ненастоящие! Вы не были живыми! Я вообще кровь видеть не могу – сознание сразу теряю! А тут целое мо-о-оре! – Мир перед Колей расплылся розовым закатом и погас.
– А помнишь, Муська, как Коля тебя пузатую домой принёс и в комнате у себя спрятал? А ты потом пятерых котят родила? – Колина мама гладила кошку, привольно расположившуюся у неё на коленях. – Мы ругали его. А ведь он спас тебя тогда! Плакал, умолял не выкидывать. Хоть ты теперь у нас осталась на память! Коля, Коленька, где же ты сейчас? Господи, спаси и сохрани сыночка моего!
Проблески Колиного сознания сохранили странные картины: котята загоняют всю компьютерную нечисть назад в пучину, а потом, как волшебные летающие кони, переносят через бушующие волны его самого.
Очнулся: ни котят, ни моря поблизости нет. Горы только стеной стоят. Поднялся и побрёл дальше – к ближайшему ущелью, по дну которого тёк кислотный ручеёк. Коля, прижимаясь к отвесным стенам, пошёл вглубь, стараясь не замочить ног.
К счастью, ущелье
