не страшит могилы тьма!
– Нас не смутит твое призванье, – продолжает бизнесмен, ласково на нас поглядывая и откручивая бутылочную голову.
– Бокалы пеним дружно мы! – декламируют уже оба, и сияющий гость, с благословления актера, заканчивает:
– И девы-розы пьем дыханье…
– Быть может, полное… Чумы!
Случайные клиенты оглядываются. Парочка, ворковавшая в полутьме, озабоченно засеменила к выходу.
Николай, не в силах пропустить шоу, околачивается рядом и на стойку не обращает внимания. Мой младший маячит за спиной приведенного работодателя, потирает, как муха, лапки и делает знаки: «Каков?» А пришелец твердит, что унывать в наше время – великий грех. Он надеется – мы крепкие парни.
Удивительно, но даже таким ребятам иногда не хватает дыхания. Актер моментально вклинивается:
– Всем сейчас свойственно некоторое уныние, – перехватывает инициативу. – Временное, разумеется. Я знал лишь одного человека, который, несмотря ни на что, всегда был полон энтузиазма. В начале девяностых, когда дела пошли совсем худо: карточки стали вводить и пугать голодомором, – он не отчаялся, засучил рукава и завел поросенка. Самое безобразное во всей этой истории то, что ему и, разумеется, семье, приходилось выносить экскременты, и запах в квартире стоял, сами понимаете, какой. И ведь нужно было еще где-то корма добывать, и варить что-то там – но это еще ладно! Они бедного порося попытались кастрировать в условиях стесненной обстановки; уж тот вырвался и порезвился, поломал мебели, пока за ним гонялись с ножницами. Так вот: растит оптимист себе борова, и вдруг – бах! Талоны отменяют. На прилавках любые продукты. Как на грех, хозяин почти тонны мяса – опять-таки из-за своей неуемности – единственный из всех нас устроился! Ну, и пошли у него делишки! И тогда персонаж дал вскормленному чаду такого пинка под зад, что ни в чем не виноватое животное, несмотря на вес, пролета два кувыркалось по лестнице. Боровка потом часто замечали возле ларьков. Жил он, по всей видимости, в подвале, вместе с бродячими собаками и кошками. И дотянул до весны!
– Что было весной? – навострил уши Кролик.
– Судьба борова трагична. На свою беду связался с мужиками, которые взялись поить его пивом. Вскоре дня не проходило, чтобы боров не был пьян. Он уже с утра ушивался возле пивнушек. Ему и закусить давали – короче, жил припеваючи и слыл достопримечательностью тех мест. Отмечу, что нюх имел потрясающий: когда появлялись участковый или ветеринар – а были вызовы, – удирал со всех ног, да так прятался, найти нигде не могли. Пил он уже тогда как сапожник и закончил соответствующе – заснул на трамвайных путях. Говорят, возле бедняги сразу такая толпа собралась, что через десять минут и копыт не осталось. А кому не хочется студенька?
Кролик впечатлился. Правда, ненадолго.
– Думаю, нам всем нужно поговорить в несколько другой обстановке, – перехватывает инициативу. – Имею честь
