ну вот я бы разве стал тратить драгоценные часы пребывания на чужой планете на просмотр мультяшек?
– Слушай, как ты так здорово выучилась говорить по-нашему? От мамы?
– Неет, – она улыбнулась. – Тии ньее поймьешь. Этоо всё воот, – она тронула рукой серёжку, – таакой приибор… каак праавильно уу ваас наазывайется – аавтоперьеводчик. Еслии сняать, яа ниичего нее бууду гооворьить. Тоолько яа пеервый рааз наадьела, ии нее умейю праавильно… поонимайу в гоолове, каак наадо праавильноо скаазать, а поолучайется вслуух плоохо…
– Да хорошо получается, чего ты! – не согласился я.
– Спаасибо, – она вновь улыбнулась. – Этоо тии мньее прииятно хоотел скаазать, даа?
Она долго разглядывала сервант с хрустальной горкой, перевела взгляд выше – там, на серванте, были расставлены мелкие безделушки, в основном стеклянные и фарфоровые – мамино увлечение…
– Этоо ктоо? – она осторожно ткнула пальчиком в стеклянного слоника, совсем крохотного, с металлическим колечком на спине – брелок.
– А, это… это изображает слона. Ну, понимаешь, есть у нас такое животное.
– Вспомниила, – она чуть улыбнулась. – Маама мньее покаазывала фиильм… А моожно мньее взяать с сообой? Поожалуйста…
– Да бери, – улыбнулся я.
– Спаасибо… – ответная улыбка светлая, как солнышко.
Полы маминого халата волочились за ней, точно королевская мантия, из сильно подвёрнутых рукавов торчали тонкие изящные руки. Тонкая девчоночья шейка выглядывала из махрового воротника, и на шее этой пульсировала жилка. Я смотрел на неё, и внутри у меня что-то ворочалось, вызревало. Вот она какая… венерианка… Вейла…
– Нее стаарайся таак, – она взглянула на меня искоса. – Твоойя паамьять нее смоожет заапечатлееть моой ооблик наадолго…
– А у меня есть фотоаппарат, – неловко пошутил я. – Как насчёт снимка на память?
Пауза. Долгая, долгая пауза.
– Тии праавда таак хоочешь?
Я сглотнул.
– Да…
Опять долгая пауза.
– Чтоо жее… Спаасителю в таакой меелочи ньее откаазывают.
Она развязала пояс халата, и тот тяжело рухнул на пол, точно сорванная портьера. Перешагнула через груду лежавшей ткани. Закинула руки за голову, взлохматив роскошную чёрную гриву волос.
– Дооставай своою диикарскую маашинку.
– Э…
– Яа ньее пооньялаа, чтоо тии хотьеел наа паамьять – моой ооблик илии ээтого жууткого баалахона?
Мы сидели на диване, забравшись с ногами, и молчали. То есть нет, поначалу-то мы болтали очень даже оживлённо, но под конец как-то незаметно разговор вдруг сошёл на нет. Впрочем, ей, при её-то способностях, можно в принципе и не спрашивать ничего – просто поднапрячься и прочесть всё, что желательно, в моей голове. Ну вот и пусть… Я же просто сидел и смотрел на неё. Мне хватало. Вейла…
– Ууже светлоо… – Вейла смотрела в окно, за которым
