он вместе с тем обрушивается с критикой на деспотичное правление, которое он называет деспотичной или абсолютной монархией.
Как и многие другие мыслители из числа его современников, Талибов делал экивоки в сторону древнего Ирана: «Обычаем древних иранцев была любовь к родине и почитание монархии, а ныне время предательства родины и государя».
В своих книгах «Разъяснения по поводу свободы», «Политика Талибова» и «Книга Ахмада, или Ковчег Талибова», он неоднократно подчеркивал полезность и необходимость конституции: «У нас должна быть конституция. Такой закон, который четко устанавливал и определял бы расходы двора, права подданных, права собрания представителей, права сенаторов, право органов юстиции на независимость». «Без конституции нет ни нации, ни чести, ни достоинства. Там, где нет конституции, царят слепое раболепство, бездумное подражание и дикий страх».
«Без закона государство не может быть устойчивым, а независимость монархии в будущем не имеет никаких гарантий». «Если у нас будет закон, у нас будут знание, богатство, порядок и независимость».
В соответствии с теми принципами, которые он усвоил, штудируя западные науки, Талибов считает человека свободным существом, и ничто не в силах лишить его свободы. Имея представление о духовных и материальных проявлениях западной цивилизации, он сравнивал их с ситуацией в своей стране, исполненной отчаяния и трудностей, мучавших народ и власть, и он критиковал современное ему положение, изыскивая пути решения этих проблем. Поэтому Талибов выписывает рецепт, полученный от Запада, который частично соответствует традиции. В то же время он критически относился к империалистической политике и культурному гегемонизму Запада. Однако несмотря на все это – как и многие другие его современники, – важнейшим средством достижения прогресса, свободы и равенства он считал закон.
Еще одним автором, труды которого оказывали длительное влияние на пробуждение иранцев и народное движение Ирана в конце XIX века – начале XX века, был Хаджи Зейнольабедин Марагеи. Его книга «Путевые заметки Эбрахим-бека» оказала бесспорное влияние на иранский народ, пробудив в нем чувство ненависти и отвращения к деспотии. Кясрави пишет в своей «Истории Конституционного движения»: «Что касается Эбрахим-бека, его могут оценить те, кто читал в те дни и помнит, какое потрясение он вызывал у читателей… Огромное множество иранцев, которые в те дни привыкли к мерзостям и порокам и даже не помышляли о какой-то иной жизни, кроме той плохой жизни, которая у них была, прочитав эту книгу, будто бы пробуждались от сна и испытывали сильное потрясение. Можно найти немало людей, которые пробудились благодаря прочтению этой книги и оказались готовы к тому, чтобы усердствовать ради блага своей страны и побуждать к такому усердию других людей. В результате этого влияния на читателей его книги распространились среди иранцев, которые не могли начитаться ее вдоволь и тайно читали ее до поздней
