Теперь о вас. Тот, кто вас послал, сыграл вас, Наташа, втемную. Полагаю, в ваших кругах такое поведение не приветствуется.
– Вы сказали.
– Отсюда следует, что возвращаться вам пока некуда. Убьют.
– Возможно.
– Можно, конечно, попробовать объясниться… – это был камень в кусты. Бросок наобум.
– Не обсуждается.
– Вообще или только со мной?
– С вами, полковник!
– Хорошо, – спорить с очевидным бессмысленно. – Мое предложение таково: оставайтесь со мной. Дня на три-четыре. А потом уедете, я вам и билет куплю, куда скажете. Или к своим вернетесь, если объясниться получится. Или еще как…
– Небезупречно, но приемлемо… – Наталья взяла со стола пачку папирос, покрутила в длинных крепких пальцах – «Пианистка или лучница!» – взяла одну, оббила о не по-дамски остриженный ноготь большого пальца, взбросила в угол рта. – Однако если я появлюсь подле вас…
– Я не Кейн, – напомнил Генрих, знавший по опыту, что такое моральные императивы.
– Вы не Кейн. Однако, может статься, вы ничем не лучше. Я-то вас не знаю.
– Я вас тоже не знаю.
– Резонно, – согласилась Наталья и протянула руку за спичками. – А теперь скажите честно, Генрих, зачем я вам понадобилась? Ну, не авто же, в самом деле, водить!
Получалось, что он не ошибся. Покушение и, тем более, его странный исход ставили Наталью в достаточно сложное положение.
«Между молотом и наковальней!»
Между своими и чужими. Между полицией и боевиками. Между хитрованом, играющим свою, особую игру, и руководством анархистской боевой организации.
«Непросто…»
И все-таки всей правды о том, что и как заварится теперь вокруг вчерашнего инцидента, Генрих знать не мог. А женщина, как он ее теперь понимал, была не дура и не из новичков. У нее могли быть и совершенно неизвестные и даже непонятные Генриху резоны. Иди знай, что у такой стервы на уме!
– Видите ли, – кое-что он ей сказать все-таки обязан, иначе никак. – Видите ли, Наташа, я прибыл в Петроград, чтобы обсудить с некоторыми людьми некоторые вопросы.
– Звучит многообещающе, – мрачно усмехнулась женщина. – И ключевое слово здесь – «некоторые».
– Вы правы, – не стал спорить Генрих. – Но есть еще одно важное слово. «Кое-что».
– Это два слова, а не одно.
– Вообще-то, одно, но суть от этого не меняется.
– Да, скорее всего, – согласилась Наталья и затянулась, прищурившись.
– Они знают обо мне кое-что, но хотят знать больше.
– То есть им вас убивать не резон.
– Этим – нет, но есть и другие.
– И вы хотите всех их заинтриговать.
«Умна!»
– Хочу попробовать.
– И как вы это видите?
– Я вижу рядом с собой элегантную молодую женщину с мрачным выражением лица, опасным взглядом и повадками наемного убийцы.
– Звучит
