ваши заботы), но хотя бы не шутковал, а понимать пытался.
И Михаил Александрович Самохин был ему за это всецело благодарен.
Брат Михаила Александровича Самохина – Александр Юрьевич Королёв, красивый детина с густой шевелюрой, ямочкой на подбородке и большими, всегда удивлёнными глазами, вляпался в историю ещё более затейливую, чем у его единоутробного брата. Сашка Королёв влюбился во фрейлину русской царицы Елизаветы Петровны. Точнее, в девушку, которая играла роль особы, приближенной к русской великой царице.
Впервые Королёв увидел её на фотографиях, которые врач Денисенко принёс в реанимационное отделение, чтобы похвастаться прекрасно проведённым в Питере отпус-ком.
Туристические галочки расставлены безупречно: Летний сад, Эрмитаж, Мариинка. Далее следовали пригороды – Царское Село, Павловск, Петродворец.
На фоне всех исторических красот Денисенко нежно обнимал главную любовь своей жизни – хмурую очкастую змеюку Женю. Что он в ней нашёл? Непонятно.
Женя надменно хмурила лоб и старалась смотреть в сторону. Мол, мы не вместе, мол, в кадре она случайно… А Денисенко, похожий на Шварценеггера, на всех кадрах обнимал своё священное чудовище, словно бы хотел привязать к себе навсегда. Ну-ну.
И только в Петродворце он, явно для прикола, обнял другую. На террасе перед фонтанами, развлечения праздной публики ради, несколько актёрок нарядились в костюмы елизаветинской эпохи. Парики, мушки, пышные платья в струящихся шёлковых складках. Вот Денисенко и сфоткался с одной из них…
Саша Королёв потом долго рассматривал эту картинку, теребил подбородок…
Еще после из Питера приехал какой-то другой коллега или знакомый. Который вот точно так же, как и Денисенко, по приколу щёлкнулся в елизаветинском антураже.
Ординаторская стояла на ушах: фотографий хватило бы на несколько альбомов. То, что на первых фотографиях Денисенко казалось случайно захваченной врасплох красотой, оказалось неподъёмной правдой жизни: та самая, фрейлина!..
Королёв понял, что не может без неё жить. Что она нужна ему.
Он не знал, как она выглядит без грубого парика с накладными буклями, без всех этих блядских мушек, и какая она там, под корсетом. Но тем не менее воспылал страстью – на расстоянии, никогда не видя, не слыша, не нюхая объекта обожания.
Чудны дела твои, Господи! Королёв украл пару снимков, замусолил их постоянным ношением во внутреннем кармане пиджака. Он уже давно знал их наизусть, он уже давно не смотрел на них, просто носил как знак причастности.
Похудел, осунулся, стал задумчив, хотя спроси – о чём он сейчас думает, где находится? – Сашка бы и не ответил. Попытался писать стихи, не спал ночами, наконец, напросился в гости к Денисенко, слушал тупые разговоры очкастой Жени, а когда хозяева оставили его одного в комнате, коршуном кинулся к фотоальбому и похитил еще одну фотку, первую из увиденных. Даже не задумываясь о том, что
