Находиться с полуголым мужиком в комнате – это, по-твоему, общаться с друзьями?
– Иди к черту! Я не собираюсь оправдываться! И если уж на то пошло, то я все ещё свободная женщина!
Марок как-то сразу сник, и глаза его потухли. Я же упивалась выигранным спором.
– Эва, что ж ты со мной делаешь, – он на мгновенье закрыл глаза, – С тех пор как тебя увидел, дня не могу прожить, чтобы не думать о тебе. Неужели ты не видишь, что моя ревность убивает меня самого? А ты… ты действительно свободная и я не могу тебе что-то запретить, – он открыл глаза, – Но очень хочу, чтобы ты принадлежала только мне.
Его ответ сбил с меня всю боевую спесь. Как можно быть одновременно таким диктатором и таким необыкновенно нежным и откровенным?
– Знаешь, – уже спокойно сказала я, – Наши отношения развиваются чересчур стремительно. Но мне это нравиться. Я тоже хочу, чтобы ты принадлежал только мне.
– Ты сомневаешься во мне?
– Ивлина, – произнесла я имя рабыни, занимавшее мои мысли, – Кто она, какое место в твоей жизни она занимает?
Марок улыбнулся, но как-то горько, нежно взял меня за руку и потянул за собой.
– Пойдем, ты получишь ответы на все твои вопросы.
Передо мной стояла девушка – еще не сформировавшийся подросток, которому от силы можно было дать лет четырнадцать, не больше. С синими, как у всех изибнисцев волосами и абсолютно голубыми глазами. Контраст был нереальным.
– Познакомься, Эва, это Ивлина – моя дочь.
В последнее время моя жизнь щедра на сюрпризы. Вот и сейчас не жизнь, а какая-то мелодрама ходячая. Девушка подняла на меня глаза и окинула меня презрительным взглядом, впрочем, не только меня, но и своего отца.
– Твоя новая игрушка? – раздался мелодичный голосок, реплика, судя по всему, была сказана в мой адрес.
– Ивлина! – загремел Марок.
– Я все равно сбегу! – закричала она и ринулась вон из дома. Марок дал команду двоим изибнисцам, которые ее поймали и вернули, и те устремились за ней.
– Твоя дочь – рабыня?
Марок скривился, словно от зубной боли и кивнул. А потом его будто прорвало, и он начал говорить, не умолкая:
– Это кошмар, для меня, для нее, для всей нашей семьи. Я был молодым и несдержанным, увлекся рабыней отца, та забеременела и родила. Обычно наше сословие не допускает подобного, но я был слишком молод и не думал о последствиях. Два года назад я выкупил собственную дочь у своего отца, она ненавидит меня, и я ее не виню. Ее мать сделала все, чтобы внушить ей, что она не просто рабыня, что может быть свободной и уважаемой, но год проходил за годом и ничего не менялось.
– Почему не освободишь ее?
– Я пытался, Совет запретил. По закону, если рождаются такие дети, они не могут быть свободными, пока не родиться
