вполне в духе заводских сплетников – приписывать роман кому угодно с кем угодно. Но это, по-моему, уже перебор. Литвак женат, у Фарбера есть девушка, но, я так понимаю, они для прикрытия, да?»
Яна смеется, а я вздыхаю. Почему-то мысль о том, что каждый день рядом со мной ходят люди, которые говорят про Фарбера настолько гадкие вещи, после сегодняшнего его выступления перед корейцами кажется мне особенно отвратительной. Такая новость отбивает у меня желание говорить, и остальные полчаса беседу берет на себя Яна. Она рассказывает мне про сестру, которая бросила пить и устроилась в супермаркет продавцом. Теперь она не только начала хоть сколько-то зарабатывать, но ещё – таскать домой продукты. Слушаю нехотя. Все-таки не стоило рассказывать мне о ходящих вокруг Фарбера грязных инсинуациях, потому что они вернули меня в прежнее состояние эмоционального ступора, если так можно выразиться.
«Он занимает своё место вполне заслуженно», – говорю я вдруг не к месту, и Яна удивленно переспрашивает:
«Кто? Какое место?»
Не считаю нужным пояснять, поэтому просто извиняюсь и ухожу к себе в сектор.
Глава одиннадцать
Вечера становятся для меня настоящей пыткой. Вчера после работы я прошла пешком три станции метро только для того, чтобы оказаться дома на час позже обыкновенного. Может быть, поэтому, а, возможно, из-за нервного перенапряжения, которому подверг меня господин Юн, я уснула сразу, как только оказалась в кровати. Никакого «Декстера» и книжек перед сном. Я не видела никаких снов, проснулась на удивление разбитой, словно прикорнула на минутку, а тут уже вставать. Наверное, мне придется неделю отсыпаться – так я нанервничалась в связи с последними событиями.
На улице неожиданно похолодало, и мне пришлось надеть свой новый плащ. Как обычно, опаздывая, я залетела на проходную и чуть не врезалась во Владлена, который успел среагировать и отойти в сторону. Мы снова не поздоровались, и я почувствовала себя странно. Каждый день подходить к человеку, улыбаться ему, целовать его, а теперь пробежать мимо, словно вы просто парочка незнакомцев, вроде тех, кто годами может работать на одном предприятии в соседних цехах, но не иметь представления, как зовут другого.
Никита уже ждал меня с кофе и печенюшками. Вообще-то я не фанатка сладкого, но закусить хоть чем-то этот вкус горячего ракетного топлива – огромный соблазн.
«Почему я все время забываю купить нам сюда нормальный кофе?» – спрашиваю я то ли Никиту, то ли себя.
«Потому что тогда это не будет вкусом заводского утра, понимаешь. Ты приходишь сюда пить не обжаренные семена арабики, а мутную гадость, потому что это – традиция, а традиции, как известно, добавляют нам человечности».
«Нет, все дело в том, что я просто забываю. Последнее время моя память оставляет желать лучшего».
«Подсознание отбрасывает ненужные
